Убить Сталина. Реальные истории покушений и заговоров против советского вождя

Вопреки странным сегодняшним утверждениям, кандидатуру Игнатьева Сталин утвердил в пику Берии. Очень не хотелось Иосифу Виссарионовичу, чтобы земляк имел хотя бы какое-нибудь отношение к охране Кремля, правительственных дач, санаториев и иных объектов, где жил и работал вождь народов. Игнатьеву сложно позавидовать. В грядущих процессах ликвидации старой команды он должен был, судя по всему, исполнять роль Ежова. Именно Семен Денисович, получив от Сталина соответствующие инструкции, лично возглавлял оперативную разработку «дела врачей» и «грузинского дела». Их завершение было намечено на конец марта 1953 года. Десятки людей в результате смерти Сталина спаслись от добровольного признания в работе на эфиопскую разведку и избавились от пули в затылок.

Догадывался ли Игнатьев, какую роль в этой пьесе уготовил ему главный режиссер? Должен был. Просто так в Кремль, а тем более на дачу к Сталину, часто не приглашают и подробно не инструктируют. Осознавал ли Семен Денисович свою потенциальную судьбу после завершения очередного очищения партии от буржуазных отщепенцев? Вероятно, да. Но отказаться от предложения Сталина было смерти подобно. И это он тоже понимал, как и десятки его предшественников из числа приближенных к вождю. Каждому хотелось бы положить на плаху чужую голову, но клали свои собственные.

Итак, 1 марта 1953 года. Место действия – Кунцево. Не верьте странным утверждениям про роскошество дачи в Кунцево. Весьма аскетичное место. Из предметов, которые хоть как-то можно назвать дорогими, – мягкий ковер и диван. И два больших портрета на стенах: Ленин и Горький. Охрану объекта осуществляли исключительно сотрудники Министерства государственной безопасности. Оттуда же и обслуживающий персонал: повара и уборщицы. Всего их было более 100 человек.

В тот день на дежурство заступили помощник коменданта дачи Лозгачев, старший сотрудник Старостин и отвечающая за хранение и выдачу одежды и белья Бутусова. Она была из старожилов объекта, много лет, как говорили в старину, верой и правдой служила своему хозяину. Внутренняя телефонная линия на даче (а все помещения были связаны домофоном) работала без перебоев. Кроме этого, все комнаты имели аппараты правительственной связи и обычные московские телефоны. Позвонить туда, в принципе, могли члены президиума Политбюро ЦК КПСС, министр госбезопасности, начальник Генерального штаба и командующие военными округами. Но, разумеется, без острой необходимости никто этого никогда не делал. Так было и в тот день.

Обычно Сталин вставал между 10 и 11 часами утра. К этому времени охранники собирались на кухне и ждали звонка вождя. Рядом с ними сидит Бутусова. Она должна была отнести завтрак в кабинет. Когда часы пробили полдень, а во всех помещениях не было зафиксировано никаких движений, это было уже весьма странно. Но при этом охрана продолжает гонять чаи. Звенящая тишина стоит в час дня, в четыре часа дня и в восемь вечера. Никто не делает ровным счетом ничего: нет указаний на этот счет. Только в 23 часа помощник коменданта дачи Лозгачев, воспользовавшись прибывшим из ЦК пакетом, решается зайти в комнату вождя.

Увиденное вогнало его в ступор. Председатель Совета Министров, Генеральный секретарь Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин лежал на полу в пижаме. Вождь великой страны был парализован и, по всей видимости, лежал без движения несколько часов. Лозгачев зовет остальных. Они переносят Сталина на диван и накрывают пледом. После этого начинают звонить своему непосредственному начальнику. Игнатьев, как и ожидалось, не был способен принять никакого решения. Он лишь посоветовал позвонить Маленкову, что и было сделано.

Обычно те, кто оправдывает удивительное поведение охранников, весь день не предпринимавших никаких действий, ссылаются на инструкцию Берии, которая якобы категорически запрещала всем сотрудникам дачи в Кунцево заходить в кабинет Сталина. Это чепуха. Такой инструкции не существовало в принципе, хотя действия, безусловно, четко регламентировались. Но как-то объяснить спокойное ожидание в течение почти тринадцати часов все-таки нужно. Почему не предпринималось никаких мер, когда Сталин не попросил за день хотя бы стакан чаю? Ситуация ведь явно внештатная, но охрана спокойно сидит в своем помещении. И Бутусова рядом с ними.

И. В. Сталин, Г. М. Маленков, Л. П. Берия на трибуне Мавзолея.

Маленков сообщает о случившемся Хрущеву и Берии. Взяв с собой Булганина, они мчатся на дачу. 2 марта, час ночи. В комнату, где лежит Сталин, заходят Берия и Маленков. Пробыли они там недолго. Выходя, заявили столпившейся охране, что Иосиф Виссарионович спит, тревожить его не нужно. И поводов для волнений никаких нет. Прибывшие на дачу высокие гости спокойно разъезжаются по домам. Но охрану терзают смутные сомнения, что товарищ Сталин чувствует себя не очень хорошо. Хрущева, Булганина, Маленкова и Берию снова вызывают на дачу и требуют врачей. И даже министра здравоохранения.