Убить волка (СИ)

Во дворе господина Го росло очень много мяты. Гу Юнь в одиночестве сидел под крышей небольшой беседки. Делать ему было нечего, поэтому он не нашел занятия поинтереснее, как начать собирать листья мяты и совать их в рот. Затем он их пережевывал и глотал.

Сколько он тут просидел, так сразу сказать оказалось сложно, но несколько кустов мяты вокруг него порядком облысели. Как будто тут прошлась голодная коза и всё усердно общипала.

Шэнь И тихо прокашлялся, но, похоже, Гу Юнь его совсем не услышал. Только когда он подошел поближе, Аньдинхоу прищурился и ни без труда узнал его.

— Неужели действие лекарства закончилось?.. - вздохнул Шэнь И.

Гу Юнь смутился, инстинктивно подавая жест, что он не слышит.

Шэнь И подошел поближе и склонился к нему:

— Давай-ка для начала вернемся, я всё тебе расскажу. Дай руку, тут каменные ступеньки.

Гу Юнь покачал головой, отказываясь от помощи. Он опустил на переносицу Люли Цзин [5], затем, не сказав ни слова, медленно вышел из беседки. Даже две киноварные отметки, казалось, поблекли на его красивом лице.

Шэнь И взглянул на лысые кусты мяты, порядком объеденные козлом по имени Гу Юнь. И последовал за ним.

Примечания:

??????

buwen qinghongzaobai

«Не интересоваться (не различать), что синее, что красное, что чёрное, что белое».

(обр. в знач.: не разбираться в существе вопроса; без разбора, огулом)

- не разбирающий, кто прав, кто виноват.

2. ????

feng sheng he li

«Ветра шум и крики журавлей» - принимать за крики преследующего врага;

(обр. в знач.: бояться всего и вся; пуганая ворона и куста боится; у страха глаза велики; паника, впасть в панику; подозрительность, паранойя)

3. Императорская Академия Ханьлинь начала своё существование с династии Тан и просуществовала до 1911 года.

4. Название института можно перевести, как "больница", вот почему ходят шутки о том, что они не занимаются лечением людей.

5. ?? ? (Liuli jing) Люли Цзин – «окрашенная линза для глаз» – монокль Гу Юня.

Глава 13 «Извинение»

***

Можно было подумать, что человек по фамилии Гу явился будто невзначай, дабы принести извинения. Однако... К несчастью, с какой стороны не посмотри, он явился будто специально, дабы развязать войну.

***

Гу Юнь остановился прямо по соседству с домом губернатора Го. Но в сравнении с домом мэра в доме Гу Юня было достаточно холодно.

Если бы Чан Гэн бросил сгоряча: "Мне не нужна прислуга!", губернатор Го уверенно и без доли смущения похвалил бы "Его Императорское Высочество", выдав, мол, "сердце его принадлежит народу", а затем бы тут же отправил к его покоям десяток слуг.

Однако, если губернатору Го посчастливилось бы где-то приобрести огромный мешок храбрости, перед маршалом бы господин Го не осмелится проронить ни единого лестного словечка.

Гу Юнь вскользь отдал приказ "не беспокоить" его. К порогу его дома никто не осмеливался подходить и на полшага, кроме пугающих округу солдат Черного Железного Лагеря.

В ситуациях, когда Гу Юнь не мог хорошо видеть и слышать, он становился крайне раздражительным и напряженным. В такие моменты ему совершенно не хотелось, чтобы рядом болтались какие-то незнакомцы. Шэнь И давно не видел его таким суровым, как будто каждый куст казался Аньдинхоу вражеским солдатом. Шэнь И думал, что пока они мирно жили последние два года в городке Яньхуэй, Гу Юнь научился-таки сосуществовать с этой туманной идеей обычной жизни. Однако, в конце концов, это оказалось невозможно. Обычной безмятежной жизнью научился жить "Шэнь Шилю", но никак не Гу Юнь. Хотя этот человек всегда вел себя достаточно уверенно и спокойно, большая часть составляющих его характера была сплошной ложью. Он настолько виртуозно играл свою роль, что никто не мог отличить где правда, а где вымысел. В то же время, его слепота и глухота были реальны, но многие воспринимали этот недуг, как отличную актерскую игру. Рассматривая собственное «я» с этой точки зрения, маршал Гу мог спокойно охарактеризовать себя одной крылатой фразой: "Истина может быть ложью, а ложь может быть истиной". Шэнь И не знал, на самом ли деле у него в какой-то момент что-то переломилось внутри, или он специально вел себя так?

Ах да, его чувства всегда оставались искренними и чистыми, но кажется, что не так-то много людей верило в это.

Ближе к вечеру, когда ночь уже постепенно вступала в свои права, а сумеречные звезды еще не вспыхнули на небе, первое, что сделал Гу Юнь, вернувшись в свою комнату, – зажег весь свет в доме. Затем он снял с переносицы Люли Цзин, сильно растер глаза и обратился к Шэнь И:

— Принеси мне лекарство.