Убить волка (СИ)

Тем не менее, Чан Гэн вдруг с грустью осознал, что, стоило ему представить, что эти слова действительно написаны рукой и пером Гу Юня, как он не смог не пожелать запечатлеть каждое его слово в своей памяти.

К сожалению, Гу Юнь съел свои слова [1].

Гу Юнь искренне чувствовал себя виноватым, прекрасно осознавая, что он не смог сдержать данное мальчику слово. В этот раз он выгнал Шэнь И, который давал обещания от его имени, затем взял себя в руки и сам лично написал Чан Гэну очень длинное письмо.

Прочитав это письмо, Чан Гэн разочарованно улыбнулся. Пусть мальчик и почувствовал, что письмо действительно было написано искренне, Гу Юнь попросту не умел задабривать, а вместо этого выходило, что он лишь подливал масла в огонь.

В этом письме маршал Гу описывал целую кучу обыденных дел, которые, как он считал, были весьма интересны и занимательны. Он написал целую тысячу слов, которые не касались "тысячи ли". И только в конце он несколько обобщенно написал "занят военными делами

", что и стало итоговой причиной того, почему он не вернулся в столицу.

Чан Гэна не интересовало, как правильно жарить скорпионов на углях в пустыне, чтобы можно было вкусно поесть. Он вчитывался в эти длинные строчки несколько раз подряд, но так и не нашел ни одного предложения, которое волновало его больше всего: если Гу Юнь не сможет вернуться в этом году, когда же он вернется?

Но после слов "занят военными делами" больше ничего не было, только длинный список подарков.

Возможно, Гу Юнь понимал, что извинений на словах недостаточно, поэтому он старался выразить это делом, отправив все самое лучшее, что ему удалось собрать за целый год, в поместье Чан Гэну - все, от роскошных ювелирных изделий, сияющих драгоценностей, до всякой пустяковой мелочи.

В тот день, пятнадцатилетний Чан Гэн заперся в своей комнате вместе с кинжалом, который ему прислал Гу Юнь из Лоулань, и пережил еще один болезненный приступ, вызванный Костью Нечистоты.

Тогда мальчик принял решение - он не хочет жить жизнью того, кого отвергнули. Он не хотел следовать за старым учителем и осторожным инструктором, чтобы заниматься только литературой и боевыми искусствами - в теории и на бумаге. Он хотел путешествовать, увидеть мир.

В первый день Нового Года, Чан Гэн вошел во дворец вместе с Чжу-коротенькие-ножки, чтобы отдать поклон и поздравить Императора с Новым Годом.

Он оставался в поместье до шестнадцатого числа первого месяца. Чан Гэн велел кухарке приготовить «Лапшу Долголетия», а после, взяв тарелку, он принес ее в свою комнату и съел в одиночку. Прежде чем спокойно объявить о решении, которое поразило всех домочадцев.

- Я собираюсь некоторое время пожить в храме Ху Го, - сказал Чан Гэн.

Увидев бледно-зеленое лицо старого слуги, он добавил:

- Дядя Ван, не переживайте, я не собираюсь становиться монахом. Я просто хочу некоторое время последовать за мастером Ляо Жань, к тому же, я смогу помолиться и за ифу.

Старый слуга ничего на это не ответил.

Ну что мог сказать старик? Ему ничего больше не оставалось, только как перетерпеть острую боль в груди, приготовить подношения и благовония, а, после, приказать солдатам сопроводить Чан Гэна, Гэ Пансяо и Цао Нянцзы в храм Ху Го.

Старый слуга уже начал подумывать о том, что эту семью, похоже, прокляла какая-то древняя ведьма. Неважно, кто входил в эти двери - ребенок, родившийся в этой семье, или приемный ребенок, - с ними одинаково было трудно справиться. Старый слуга помнил пугающий взгляд Гу Юня, когда тот был еще совсем мальчишкой. Он был похож на раненого волчонка, без причины ненавидевшего всех окружавших его людей, и ему было все равно, кем они были для него.

Но, несмотря на многочисленные трудности, этот мальчик смог вырасти во взрослого мужчину и теперь ему в пору было задуматься и о своей семье.

Зато здесь, в поместье, теперь подрастал еще один мальчишка, и он-то оказался еще более непредсказуемым.

После того, как Гу Юнь покинул столицу, Чан Гэн каждый день бегал в храм Ху Го.

Но ведь вокруг было так много людей, с которым он мог бы проводить свое время, почему он предпочел проводить его в храме? Его Высочество четвертый принц Ли Минь редко выходил за порог, но когда он выходил, это было действительно что-то важное.

Старый слуга до такой степени переживал и беспокоился за четвертого принца, что он каждый день думал о том, что Чан Гэн рано или поздно побреет свою голову.

Еще старый слуга прекрасно осознавал, что именно в пятнадцать лет мальчики самые непослушные, особенно когда доходило до уговоров со стороны старших. Не говоря уже о том, что Чан Гэн не был его собственным ребенком. Старый слуга не смел сильно вмешиваться в его жизнь, поэтому он пошел уговаривать Гэ Пансяо и Цан Нянцзы временно встать на сторону старика, чтобы отговорить Чан Гэна.

Когда Цао Нянцзы услышал о том, что Чан Гэн собрался пожить в храме Ху Го, его глаза раскрылись так широко, что с век мальчика посыпались тени.

- Что?! - разгневался Цао Нянцзы. - Лысый осел хочет обмануть моего старшего брата Чан Гэна, чтобы он стал монахом?!