Убитые девушки

– Значит, вы знали, кто я такой, еще во время нашей первой беседы? – смеется Кэл.

– Вы меня раскусили…

Странное напряжение в ее взгляде подсказывает Кэлу: это не просто светский визит.

– Вы пришли сюда, чтобы что-то мне сказать.

Фулдс кивает:

– Только это не для записи. Пока…

Кэл ждет.

– Эта деталь… свалка… Она не давала мне покоя. Я рассмотрела разные варианты…

«А она по упорству почти как я. Для нее предмет расследования тоже становится навязчивой идеей», – признаёт Кэл. Его сердце наполняется радостью от осознания: он не единственный, кто хочет найти Марго. Фулдс не отступает, продолжает копать.

– В свое время Дюбуа недолго сидел в одной камере с человеком по имени Джейсон Барр. Вам это имя о чем-нибудь говорит?

Кэл припоминает, как бывший вышибала хвастался знакомством с Дюбуа в телерепортаже.

– Да, конечно. Барр – вышибала из ночного клуба, который нападал на женщин по дороге домой после ночных прогулок. Он рассказывал в интервью, что был знаком с Дюбуа.

– Вот это-то и заставило меня задуматься, – кивает Фулдс. – В отличие от Дюбуа, Барр был в том краю в то время, когда пропала ваша сестра. Он подходит под наш профиль. Вы были уверены, что Дюбуа что-то знал. И я подумала: а что, если…

– …у них состоялся доверительный разговор?

– Именно, – сверкает взглядом Фулдс.

– Но Барр был осужден за нанесение тяжких телесных повреждений, а не за убийство.

– Это так, но как-то Барр похвастался перед другим сокамерником, что зашел чересчур далеко и убил женщину. Он сказал, что бросил ее на…

– …на свалке? – выдыхает Кэл, опершись рукой о стену, чтобы устоять на ногах.

– В точку. Это было много лет назад. Сокамерник не знает подробностей. Барр ничего конкретного не сказал. Если сложить все это вместе… Полагаю, у нас есть основания, чтобы копнуть глубже и рассмотреть эту версию.

– О господи!

В памяти Кэла всплывают ряды машин, опутанных сорной травой, крошечные закутки, где можно спрятать тело, акры мусора. При мысли о том, что им удалось получить ответы хоть на некоторые вопросы, на его глаза наворачиваются слезы. По крайней мере, Кэла не удивляет то, что Дюбуа заинтересовало признание Барра, что он взял его на вооружение, хранил в тайне, изучил и превратил в порочный и болезненный инструмент для терзаний Кэла. Узнать о нем и его подкасте труда не составило – в сети можно найти все что угодно, было бы время. А времени у Дюбуа было с избытком, так почему бы не позабавиться и не скрасить монотонность долгих часов ожидания? Кэлу становится понятным садистское ехидство в глазах этого человека.

Инстинктивно он шагает вперед и обнимает детектива. А в следующий миг чувствует, что она отвечает ему, гладя по спине рукой.

– Простите, – отстраняется, сконфузившись, Кэл. – Это просто…

– Я понимаю.

Кэл трет глаза. Улыбается вымученной улыбкой.

– Мне пора, – откашлявшись, говорит Фулдс. – Но я свяжусь с вами для уточнения деталей.

– Спасибо вам. Спасибо большое!

Театр успевает опустеть к тому моменту, как Кэл берет себя в руки. На улице моросит слабый дождь, свет фонарей отражается в черных лужах на асфальте. Кэл переходит дорогу и останавливается, увидев всю свою семью в освещенном окне ресторана в стиле ар-деко, который выбрала Крисси. Сара тоже там. И еще какие-то люди. Они дружно смеются над тем, что говорит продюсер, их лица сияют. Они не видят Кэла, и он стоит, любуясь ими: коллегами, матерью, Элли, дочерью.

Быть может, это все рыжеватые кудряшки Крисси, поворот ее лица в три четверти, ее профиль… А может, это прилив эмоций после разговора с Фулдс… Но, глядя в окно, Кэл видит за стеклом уже не дочь, а свою сестру – на миг ожившую. Такую, какой она должна была быть.