Убивая ангелов

Итак, перед нападением убийца дал жертве смертельную дозу снотворного, которое используют для того, чтобы насиловать пришедших на свидание девушек. С его точки зрения, проявил милосердие. Не хочет, чтобы они страдали.

– И еще. Банк наконец-то передал нам лэптоп Грешэма. Похоже, думают, что теперь мы от них отстанем. – Инспектор негромко свистнул. – Пока не увидишь – не поверишь. Оргии. Кокаин. Любовницы. Ясно, почему он не хотел, что его нашла жена.

Конечно, миссис Грешэм не обрадовалась бы низвержению своего мужа с пьедестала. Может быть, хоть тогда ее железная маска соскользнула бы, как у Тэтчер в ее «ночь длинных ножей»[24]. Мне вспомнился Стивен Рейнер, который так восхищался своим шефом.

– Мне нужно навестить его помощника, – заявила я.

– Зачем? Тейлор и так не дает ему покоя. Если дальше пойдем в том же духе, нас привлекут за преследование.

– Не смеши меня, Дон. Рейнер несколько лет работал рядом с Грешэмом. Мне нужно знать, замечал ли он изменения в его психическом состоянии, умонастроении.

Бернс проворчал что-то неразборчивое, а потом сменил тему:

– Как прошла встреча с тем спецом по ангелам?

– Интересно. Они, оказывается, совсем не такие добренькие, как мне представлялось. Возможно, наш убийца считает себя крестоносцем, борцом с мировым злом.

– Замечательно, – вздохнул инспектор. – Хуже нет божьих гвардейцев.

После работы я отправилась на станцию «Лондонский мост», и, пока стояла на платформе, из головы у меня не выходил Лео Грешэм. Я закрыла глаза и представила, как он падает, как ударяется плечом о холодный рельс… Какой ужас он пережил в те несколько секунд, пока все не смыла боль. Когда я снова открыла глаза, мой поезд уже исчез в туннеле. Может ли человек в здравом рассудке считать, что проявление капли милосердия дает ему моральное право? Нет, рассуждать так способен лишь тот, кто и сам испытывает мучительную боль. Услышав приближение следующего поезда, я взяла себя в руки и вошла в вагон.

По дороге настроение у меня улучшилось. Тротуары, весь день впитывавшие тепло, теперь отдавали его, как огромная сеть городских радиаторов. По улице, весело болтая, шла группка девушек, сменивших деловую одежду на короткие, с открытой спиной платьица. Иветта ждала меня возле «Каунтинг хаус». Выглядела она точно так же, как и в день, когда бросила свою работу в отделе кадров больницы ради Сити, где ей пообещали в три раза больше. Ее чувство стиля могло бы многих покоробить: шокирующее розовое платье и тугие, как кукурузные початки, косички – это чтобы выставить напоказ высокие скулы.

Она обняла меня и поцеловала в обе щеки.

– Нам обязательно туда идти? Там же полным-полно идиотов.

Я кивнула:

– Мне по работе надо. Изучаю их поведение.

– Ну да, ты ведь никогда не сдаешься, а? – Подруга ухмыльнулась и закатила глаза.

Я бросила взгляд на экстерьер паба, хвастливо демонстрировавшего свою викторианскую породистость – ряд арочных окон и строгий гранитный фасад. Судя по толпе у бара – все в костюмах в мелкую полоску, – здесь собралось едва ли не все банковское сообщество.

– Смотри и учись, Эл, – прошептала Иветта. – Это те люди, которые и поставили страну на колени.

Оставив меня, она устремилась на поиски столика, и какое-то время ее платье было единственным ярким пятном на сером фоне. Остальное воинство составляли исключительно представители сильного пола, под тридцать, накачанные амбициями и тестостероном. Мужчина передо мной заказывал два самых сложных напитка – джин-слинг и суперсухой мартини[25]

, – и бармен смотрел на него с выражением человека, которому отчаянно хочется уйти домой. Стоя в очереди, я успела оглядеться и восхититься зданием. Какая досада, что такое чудесное место прибрали к рукам парни из Сити! Вечерний свет проникал в помещение через стеклянный купол, вдоль одной стены растянулись похожие на исповедальни кабинки из красного дерева. Именно здесь, должно быть, лет сто назад прятались и нашептывали секреты своим финансовым советникам должники. Иветта помахала мне из мезонина, но пробиться вверх по лестнице оказалось не так-то просто.

– Эти ребята ведут себя так, словно никогда раньше не видели черной девушки. – Она бросила взгляд на столик, за которым расположились несколько молодых бизнесменов. – Один только что предложил поехать к нему домой.

Одинаковые пастельные рубашки, шелковые галстуки, стрижка «Итон» – все как всегда, – но, по крайней мере, женщин в толпе стало больше, чем несколько лет назад. День для рынков, судя по оглушающему гулу голосов, прошел удачно. Грубоватый кокни[26] перемешивался с благородным выговором «ближних графств»[27]. Сити не спрашивал, откуда ты, – лишь бы давал прибыль. Мне пришлось напрячься, чтобы услышать, что говорит Иветта. Она рассказывала, что нашла работу получше, в каком-то транснациональном банке.

– Сама я даже фотокопии не делаю, – самодовольно заявила моя подруга.

– Скажи мне, что движет банкирами, – попросила я ее.

Она пожевала губу: