Убойная стрела Амура

Все-таки зря я храбрилась. В данную минуту была уверена только в одном: стоит веселой парочке нас покинуть, в подвале непременно погаснет свет… Дальше я просто не позволила разгуляться своей фантазии. Наташка чутко уловила мои нервные колебания и добавила, что свои наряды мы наденем прямо на свою верхнюю одежду. Все равно брюк из-под длинных балахонов не видно. Да и на улице теплее будет. И для переодевания даже двери не надо закрывать. В такой ситуации только воры могут стесняться, напяливая на себя ворованные вещи в магазине готового платья.

– У зеркала косметические белила, мазюкайтесь в темпе, и пойдем.

Мазюкались мы кое-как. Цейтнот! Приходилось признать, что обследовать необходимую часть подземелья нам нынче не удастся. Несмотря на то, что условия подходящие, – по желанию гарантированное одиночество вдвоем. Я тут же пообещала, что поисками несанкционированного выхода из подземелья буду заниматься только при наличии очень большой компании. Парочка понимающе переглянулась. Данька позволил себе многозначительно угукнуть. И тут в подвале и в комнате погас свет. Светился только экран телевизора, на который я старалась не смотреть. Наташка отчаянно взвизгнула, метнулась к Веронике, не забыв прихватить меня. А как же иначе?

Несмотря на наличие свободного пространства, вместе нам было тесно. Путаясь в ногах, руках и нарядах друг друга, каждый из четверых пытался стать относительно свободной личностью. И все это под «музыку» ураганного ветра. Вой бушевавшей бури, сопровождавшийся хлопаньем невидимых ставен, рождал в душе желание немедленно разбить всю аппаратуру.

Вой оборвался так же неожиданно, как и начался. И так же неожиданно включился свет.

– Смотри-ка, – кряхтя порадовался Данька, – как у Киселя четко реле работает. Секунда в секунду. Наталья, извините, не помню отчества, если вас не затруднит, слезьте с меня, пожалуйста. Сидеть лучше всего в кресле. Там будет удобнее. Вероника, ты почему не предупредила охранниц о спецэффектах?

– Я думала, они знают, – плаксиво ответила Мачеха Софья, отпихивая мою ногу. – У меня рюшечка оторвалась.

– Это что! Я вон локоть ободрал. Как думаешь, является это производственной травмой?

– А почему так тихо? – спросила я, стараясь увести разговор в сторону. Когда отвлекаешься, перестаешь ощущать боль.

Сработало. Данька очередной раз отвлекся.

– Три минуты планового перерыва – страх нагнетается. Сейчас начнет капать вода, потом опять пойдут стоны и завывания. За это время нам следует подняться наверх. После короткого визга снова вырубится свет. На второй этаж мы опоздали, придется сразу лезть на третий.

Задрав длинные подолы одеяний, мы вчетвером наперегонки неслись к лестнице. Уже на втором этаже почувствовали, что задыхаемся.

– Стоп! – скомандовал Данька. – Все-таки мы не можем не охватить мероприятием второй этаж. Завтра наверняка будут претензии. Вы двое, – он указал на Веронику и Наталью, – веселитесь здесь. Мы, – на меня он не указывал, я сама догадалась, – поднимаемся вверх. Наталья, отчество вы мне так и не назвали, вам можно по коридору не бегать. Стойте на месте и ждите Веронику. Если на вас будут кидаться из номеров, скальтесь, как скалятся злые собаки, и демонстрируйте скрюченные пальчики. На руках! Не поможет, грозите выселением из номера в соответствии с условиями договора. Но не царапайтесь. Ваша задача – любым способом напугать клиента, чтобы он вернулся в номер. О, а вот и водичка! И особо запомните – визжать вам не надо! Быстро пробегаем положенные метры по коридору и вылетаем в холл. Время пошло!

Даньку было не узнать. Прирожденный комедиант! Куда только лень делась. На свой во всех отношениях этаж мы взлетели уже под тяжкие стоны. Дверь на запасную лестницу, открытая Данькиным ключом, отчаянно громко заскрипела, только чуть раньше, чем положено. Он укоризненно заметил, что мы не уложились во времени, то бишь отстали от магнитофонной записи. Я крепко вцепилась в его руку, давая понять, что ждать его у выхода не намерена. Не знаю, как ему, а лично мне в полумраке коридора вместе с ним гораздо веселее.

Стоны усилились, к ним добавились дикие завывания из номеров, перемежаемые хохотом. Иногда до слуха доносились не совсем откровенные повизгивания. Кое-кто из отдыхающих, пытался выглянуть из комнаты сам, кое-кого пытались вытолкнуть. Кажется, с нами желали поздороваться. Данька, сложив у груди руки в замок и склонив к ним голову, неслышно, но сосредоточенно шагал вперед. Я отрешенно тащилась следом, не желая отпускать его рясу. Раз уж нельзя гулять под ручку… До конца коридора мы не успели дойти каких-нибудь десять метров, как погас свет. Я мгновенно усилила хватку, отсчитывая секунды до окончания темной минуты. Непонятно только, зачем закрыла глаза. Мы замедлили продвижение вперед.