Участковая, плутовка и девушка-генерал

Более или менее выспавшись, Шарагина, как известно, отправившаяся с утра домой почивать и самым каким ни на есть эффективным способом набираться растраченных сил, поднялась в половине четвертого пополудни; стоял удивительный, ласковый май, поэтому на солнечной улице было светло и словно бы призывало поскорее отправиться на основную работу. Тем не менее, прекрасно осознавая, что служебное время может и основательно затянуться, прагматичная участковая не сильно-то торопилась окунуться в безвылазный криминальный омут и кинуться в него «с головой»; напротив, в самую первую очередь она хорошенечко привела себя в искомый порядок, целиком и полностью соответствовавший занимаемой значимой должности, – основательно вымылась, отменно нагладила носимую форму, скромно, но красиво накрасилась – а затем, ещё и по-быстрому приготовив себе покушать и дополнительно как следует подкрепившись, целеустремлённо направилась, по её несомненному убеждению, в любимое полицейское отделение.

На весь безостановочный путь, не превышавший больше двух сотен метров, ушло чуть менее девяти минут: она специально шла исключительной, неторопливой походкой и настоятельно обдумывала, чем же она займется в остатнее, текущее время, а следовательно, ей пришлось затратить необходимого времени чуть приличнее, нежели занимало у прыткой брюнетки обычно. Когда она подходила к кирпичному квадратному зданию, примечательно, что бросилось Владиславе в натренированные глаза, было то странное обстоятельство, что входная дверь оставалась открытой и что служебная «Нива» не ездила по установленному маршруту, а преспокойненько находилась поблизости. «Неужели «старый служака» чего-нибудь «накопал» и сейчас усердно документирует? – подумала удивлённая сослуживица, но в другой момент, отгоняя от себя назойливую идею, скоротечно поправилась: – Нет, скорее, просто-напросто случился какой-нибудь незапланированный аврал – и вот над ним-то он сейчас хотя и неохотно, но основательно трудится». По большому счёту, как она предполагала, так в целом и оказалось: Алексеев, не прошло и пяти минут, как проводил очередного просителя, который написал неотложную, важную (по его единоличному мнению) кляузу, который обвинил в ней недоброжелательного соседа во всевозможных смертельных грехах и который, оставив поданное заявление на компетентное исполнение, «осчастливленный», удалился. Старший прапорщик как раз использовал неширокий «степлер» и скреплял с его помощью аккуратно заполненный форменный бланк, когда в непросторное помещение казённого кабинета осторожно, предполагая нечто недоброе, зашла практичная полицейская.

– Чего у нас, Палыч, опять приключилось? – испытывая тревожное чувство, осведомилась дотошная участковая; она подошла едва-едва не вплотную и, бесцеремонно выхватив составленный протокол, начала оценивать его категоричным, осмысленным взглядом; однако, прежде чем начать пунктуально читать, шутливо добавила: – Все, надеюсь, в посёлке живы – за непродолжительный период моего блаженного отдыха никого ещё дополнительно не убили?

– Да нет, в общем-то всё в порядке… обычная соседская жалоба, – простодушно, доброжелательно разъяснил неторопливый помощник, не отважившийся бездумно побеспокоить отдыхающую сотрудницу, а справедливо решивший со столь незначительными проблемами как-нибудь расправиться сам, – два почтенных пенсионера который год делят чуть более двадцати сантиметров садовой земли – непонятно кем из них злодейски захваченной? Теперь вот у них дошло то того прискорбного обстоятельства, что один другому осмелился накидать на покатую крышу дощатого сарая – кстати, по мнению второго, именно он и является причиной нескончаемого раздора, и выступает на его злосчастную территорию – крытого шершавым шифером, отходов человеческой жизнедеятельности, а конкретно, неприглядных, источающих неприятных запах, фекалий.

– Ага, и униженный, огорчённый сосед, до глубины души возмущенный столь неслыханной наглостью, вознамерился заставить нас вычистить ему несправедливо обгаженную хозяйственную постройку – так? – Владислава, за истекшие полгода давно уже привыкшая и к таким, и к похожим явлениям, не то спрашивала, не то сама же и отвечала; далее, закончив с ядовитым сарказмом, она попыталась выяснить истинные подробности, вырисовывающиеся в неприятную, исключительно занудную, перспективу: – И что ты ему ответил?

– Как и всегда, – не стоило удивляться, что не слишком трудолюбивый старослужащий воин проявит излишнее рвение, ничем не оправданное, а по существующим правилам ещё и никем бы впоследствии не одобренное, – я и ему и второму подробнейше разъяснил, что в самое ближайшее время мы к ним при любых «раскладах» приедем, что во всех злополучных хитросплетениях отчётливо разберёмся и что незамедлительно примем соответствующее решение, рекомендованное российским законодательством.

– Кто бы сомневался? – прокомментировала Шарагина то ли удовлетворенно, а то ли и укоризненно. – Что у нас, Палыч, с установленным планом, то есть что мне через пару часов докладывать вышестоящему руководству?