Участковая, плутовка и девушка-генерал

Но вот как раз в-пятых и, конечно, в-последних, она вдруг нежданно-негаданно поняла, что находится в так называемой «мёртвой зоне», не покрываемой мобильным сигналом (отважная сотрудница ещё даже не представляла, что, кроме отдалённой лесистой местности, сотовая связь ещё и отменно глушится антирадиолокационным, специально изобретённым, прибором). «Что же мне делать – позорно, со стыдом отступить? – продолжала совестливая брюнетка строить грядущие планы. – Вернуться назад, собрать вооружённое подкрепление, а затем уже напасть на ненавистного, постылого ворога и вступить с ним в равнозначное, прямое противоборство? А как же тогда Лиса – вдруг её уже прямо сейчас ведут безжалостно убивать? Как я тогда совсем ещё юной девочке, явно что не достигшей восемнадцатилетнего возраста, посмею взглянуть в отважные, но страдающие глаза? Хотя… о чём это я? Если она мучительно сгинет, то мне, собственно, и смотреть-то, пристыженной, никуда впоследствии не придётся – а вот что касается моей трусливой, смятенной «душонушки»?! – на ней навсегда повиснет гнетущий камень, отяжелённый неподъёмным грузом, невыносимым и тяжким. Нет! Я не могу её безвременной, трагической погибели допустить! С другой стороны, я даже нисколечко не знаю, где сейчас нахожусь, а соответственно, абсолютно не в курсе, куда конкретно мне следует двигаться, как правильно определить обратное направление и где надлежит искать искусно затерянный таинственный выход – я заблудилась. Это судьба! Поэтому давай-ка, боевая подруга, откидывай в противную сторону все тягостные сомнения, по-быстрому склоняйся к единому мнению, вставай на истинно правильный путь и в ту же секунду выдвигайся на непременную, скорую выручку, требуемую одной миловидной, но дерзкой особе, несомненно посланной кем-то влиятельным – вот только кем? – с особым, секретным заданием и по ровному счёту делающей твою непосредственную, основную работу».

Как говорится в российском народе, только-только сказано – то́тчас же претворено в действительное участие; другими словами, на том категоричная брюнетка в единую секунду категорично и порешила. Теперь оставалось разве проделать самое главное – бесшумно, вообще не замеченной, проникнуть в тайное диверсионное логово и своевременно – что даже не осуждалось! – вызволить оттуда несравненно прекрасную, но дюже своенравную барышню. В принципе, заранее осведомившись о некоем потаённом устройстве, с первостепенным просачиванием особых затруднений Шарагина не увидела. Реализуя наспех проработанный отчаянный замысел, Владислава хотя и непроизвольно нервозно подрагивала, но, привычно справляясь с насущными страхами и умело в конечном счёте их побеждая, решительно шагнула в неизведанную, до «коликов» пугавшую, неизвестность. Первым делом она, конечно же, покинула занимаемое укрытие и вышла на открытое, словно специально кем-то расчищенное, пространство; здесь, как пытливая участковая сразу же обратила внимание, находилось особое, своеобразное возвышение, на самой вершине надёжно прикрытое неподъемной квадратной конструкцией, напоминавшей железобетонный люк и давно уже поросшей несколькими слоями благоприятной, плодородной земли. «Так вот где она находится, та самая подземная шахта, в которой некогда находилась боевая ядерная ракета и которая теперь почти до половины завалена советскими, вышедшими из оборота, деньгами, – сообразила неглупая участковая, на всякий случай неосторожно поднявшаяся наверх и планомерно изучившая прилегавшую верхушку травянистой возвышенности. – Значит, про неё мне всё последнее время приходится слышать, значит, выходит, её так тщательно обследовали наши «старшие братья» – господа «фээсбэшники! – и значит, именно здесь они, безответственные и ленивые, ничего не нашли. А может, внутри располагается какая-нибудь особо секретная российская база? – неожиданно засомневалась прагматичная полицейская дамочка и, уже спускаясь с наваленного холма, поражённая, едва ли не вскрикнула; однако, как у неё всегда бывает, прозорли́вая брюнетка почти мгновенно отыскала неоспоримое, логичное объяснение: – Нет, я еще раньше, практически в самом начале, почувствовала что-то неладное – а иначе, зачем бы здесь неожиданно появляться незнакомке Лисе, слишком уж подкованной для обыкновенной, несовершеннолетней девчонки?»