Участковая, плутовка и девушка-генерал

В самую первую очередь, следуя недавней привычке, предусмотрительная девушка мельком оглядела просторное помещение, показавшееся крайне непривлекательным, если и не ужасным, и не в полную меру отвратным. Да, здесь, и действительно, было от чего начать испытывать смятенные чувства, частично возмущённые, отчасти растерянные: прямо посередине стоял удлинённый лабораторный стол, заставленный всяческими неведомыми приборами, стеклянными ёмкостями, подручными инструментами, который виделся идеально белым, отполированным едва ли не до зеркального блеска; но не он наиболее привлек суровое внимание разгневанной участковой и вызвал у неё несдержанное негодование – продольные стеллажи, установленные по правой стороне, завораживали ошеломлённый взгляд бесчисленным многообразием не то замысловатых серпентариев, не то обыкновенных террариумов, кишмя кишевших черными лесными гадюками (по левую руку располагались железные клетки, на момент несанкционированного проникновения полностью пустовавшие; не вызывало сомнений, ранее в них содержались не кто иные, как кровожадные, злобные крысы, удачливо и в полном объёме истреблённые накануне, с её же, между прочим, неотъемлемым и непременным участием).

Если бы не подчёркнутая серьёзность смертельной, убийственной ситуации, Шарагина бы, несомненно, разразилась ежели и не истошным, испуганным криком, то, самое меньшее, естественным, не напускным, возмущением; однако, для пущей убедительности накрепко зажав обеими ладошками разинутый рот, она предусмотрительно промолчала, тем более что с той стороны прочной, дубовой двери послышался настороженный, немного сомнительный, говор.

– Ты это слышал? – спрашивал незнакомый голос, хотя и принадлежавший моложавой особе, без сомнения не достигшей тридцатилетнего возраста, но отдававший стальными, бесспорными нотками.

– Что? – вторил ей голос более низкий, зато мелодичный, похожий на привлекательный тенор.

– Как будто бы где-то поблизости скрипнула открытая дверца? – задаваемый вопрос хотя и казался чуть-чуть сомнительным, но задавался, по-видимому, для сущей «профуры» (подразумевается «специальная профилактика»).

– Может быть, может быть?.. – проговорил второй собеседник задумчивым голосом; становилось очевидно, что и он в том числе хотя и отчасти, но серьёзно задумался.

Впрочем, их тягостное неведение длилось недолго: прямо возле них (словно бы, и правда, благожелательный Бог непринужденно принял сторону отважных красавиц), как раз перед мрачной лабораторией, где скрывалась одна «чересчур любознательная» особа, неприятно заскрипела ещё одна тяжёлая створка, наполнившая окружающее пространство отвратительным, скрежещущим звуком. Ответная реакция проявилась незамедлительно! А поскольку враждебные диверсанты находились точно напротив, то и последовавшее утверждение, высказанное убеждённым мужчиной, считалось неоспоримо правдоподобным:

– Видишь: здесь, в подземном помещении, снабжённом отличной вентиляционной системой, повсюду гуляют непредсказуемые, вездесущие сквозняки – вот они, Урсула, тебя-то, беспечные, и понапрасну тревожат.

– Не исключено, – не доверяя, единственное, слепому предложению, капитан элитной морской пехоты на всякий случай лично проверила соседнее помещение, чем кое-чьё беспокойное сердечко заставила застучать гораздо сильнее обычного, – но лучше все же проверить лично.

Добросовестное обследование затянулось не долее двух минут – всё это время, крайне тревожное и нескончаемо беспокойное, Владислава находилась между несвоевременным окончанием непродолжительной жизни и неожиданным наступлением скоропостижной кончины; ей думалось: «А ну-тка, «поганая» американская «стерва», возьмет да и примется заглядывать во все попутные дверные проёмы – что будет тогда? Хотя, бесспорно, вне всякого сомнения, и так всё отлично понятно – в следующей исследуемой комнате она, дотошная проныра, наткнется как раз таки на меня!» Со своей стороны мисс Смит (а судя по отсутствию золотого кольца, предполагаемого на левой руке, она ещё замуж не выходила), удовлетворившись произведённым осмотром и, скорее всего, не желая показаться английскому коллеге слишком уж мнительной, сделала однозначное, единоличное заключение, в рассматриваемом случае не подлежавшее никакому сомнению: