Ученик

Урсула встала из-за письменного стола. Она так ничего и не сделала, а размышления о событиях почти двадцатилетней давности ни к чему не вели. Надо ехать. Наверное, домой, во всяком случае, отсюда. Роланд Юханссон и Хосе Родригес оба исключены как убийцы. Отпечатки и сперма принадлежат кому-то другому. Это не означает автоматически, что оба мужчины не замешаны каким-то образом, например, машина, использовавшаяся для слежки за Себастианом, была украдена всего в нескольких сотнях метров от дома Родригеса, но пусть решение о том, стоит ли им идти дальше и – в таком случае – как, останется на завтра. По пути к лифту Урсула шла мимо кабинета Торкеля и заглянула туда. Пусто. Обидно. Не потому, что она знала, что сделает, будь он на месте. Просто приятно было бы закончить день на его диване, возможно, договориться о совместном ужине. Ей хотелось есть. Ведь толком поесть ей не удалось. Из-за мужчины, который стоял в конце коридора, явно поджидая ее. Урсула прошла мимо, не удостоив его даже взглядом.

– Увидимся завтра.

– Я провожу тебя до машины, – сказал Себастиан, пристраиваясь рядом с ней.

– Не глупи. Нет никакой необходимости.

– Не препирайся. Мне этого хочется.

Урсула, вздохнув, подошла к лифту, нажала на спуск вниз и стала ждать. Себастиан стоял рядом. Через полминуты двери лифта открылись, и Урсула вошла внутрь в сопровождении Себастиана. Она нажала на кнопку Г и уставилась на металлические двери.

– Я подумал о Барбру, – нарушил молчание Себастиан. – Наверное, надо ей тоже рассказать.

Урсула молчала, собираясь притвориться, будто ничего не слышала.

– Я не знаю, где она сейчас живет, – продолжил Себастиан, и Урсуле показалось, что она различила в его голосе намек на оправдывание. – Если она вышла замуж и сменила фамилию…

– Я тоже не знаю, – прервала его Урсула.

– Я подумал, если вы вдруг…

– Нет, – снова перебила его она.

Себастиан замолчал. Лифт остановился, и двери открылись. Урсула вышла и направилась в гараж. Себастиан следом. Урсула шла быстрым, целеустремленным шагом, ее каблуки стучали по полу, и их звук эхом отдавался от холодного бетона. Себастиан держался на несколько шагов сзади, озираясь на случай какого-нибудь изменения, движения. Гараж был пуст. Отперев машину с расстояния нескольких метров, Урсула подошла, открыла заднюю дверцу, забросила в машину сумку и открыла дверцу с водительской стороны. Себастиан как раз достиг радиатора.

– Ну, ладно, спокойной ночи, береги себя.

Он развернулся и вперевалку двинулся обратно к лифту. Урсула призадумалась. Не то, чтобы она считала, что в этом есть необходимость, но на всякий случай…

– Себастиан!

Себастиан остановился и обернулся. Оставив дверцу машины открытой, Урсула подошла к нему. Он смотрел на нее с любопытством.

– Не смей ни при каких условиях рассказывать о нас с тобой. – Урсула шептала, но, отдаваясь от стен, ее шепот, как ни парадоксально, звучал мощнее обычной речи. – Никому.

Себастиан пожал плечами.

– О’кей.

Если он никому не говорил последние семнадцать лет, то, вероятно, сможет помолчать еще немного. Урсула явно истолковала пожатие плечами и краткий ответ как то, что он не считает это важным.

– Я говорю серьезно. Я тебя никогда не прощу.

Себастиан посмотрел на нее.

– А ты меня когда-нибудь прощала?

Урсула встретилась с ним взглядом. У него в глазах желание? Надежда?

– Спокойной ночи, до завтра.

Урсула развернулась и пошла обратно к машине. Себастиан постоял, пока она не выехала из гаража, и направился к лифту.

Вечер будет долгим.

* * *

Стуршерсгатан, 12.

Место, навсегда впечатавшееся в память Себастиана. Сюда его привело письмо, обнаруженное в родительском доме. Здесь он обрел дочь. Снова. Открыв парадное, он вступил в темноту лестничной клетки. В этом доме он второй раз. В первый раз, когда он поднимался по лестнице, речь шла о нервном ожидании, и ему приходилось уговаривать себя, что он может испытать разочарование. На этот раз… Во многих отношениях было хуже. Он поднялся на третий этаж. На двери фамилии: Эрикссон/Литнер. Себастиан глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух сквозь губы долгим вздохом. Затем позвонил.

– Что ты здесь делаешь? – первое, что она сказала, открыв дверь и увидев, кто это.

Анна Эрикссон. Волосы короче, чем в прошлый раз. Что-то вроде пажа. Те же голубые глаза. Те же высокие скулы и узкие губы. Потертые джинсы и клетчатая хлопчатая рубашка, достаточно большая, чтобы принадлежать Вальдемару.

– Ты одна? – поинтересовался Себастиан, быстро решив тоже обойтись без приветственных фраз. Вопрос касался того, нет ли в квартире подруги или кого-нибудь в этом роде. Себастиан видел, как Вальдемар пять минут назад вышел из дома.

– Мы же договорились больше не встречаться.

– Я знаю. Ты одна?

Анна, казалось, понимала, к чему он клонит. Она шагнула вперед и еще более эффективно блокировала дверной проем. Бросив быстрый взгляд на лестницу позади Себастиана, чтобы убедиться, что с ним никого нет, она перешла на шепот.

– Тебе нельзя сюда приходить. Ты обещал держаться от нас подальше.