Ученица Хозяина Топи (СИ)

«Не так…» — шептал внутренний голосок, — " и с одним целоваться, а от другого цветы принимать?" — вторила ему совесть.

Вешка тем временем посуду со стола собрала. Осталась вот только перед магиком чарка. Веша к той потянулась, да Лесьяр ее за запястье перехватил, да к себе ближе подтянул.

— Вот ты значит какая, Весенья? — все ж в глаза ему заглянула, а в них точно мир раскололся. Тоска.

— Какая? — переспросила прямо, не понимая, что тот ввиду имел. А взгляд вот вроде трезвый, несмотря на то, что в чарке хмель плещется.

— Платья и прочую мишуру из кладовых брать не хочешь, гордая, а как поцелуи свои раздаривать, это можно значит? — совсем близко к ней уже приблизился, взгляд холодный промораживает насквозь. И что ответить — не знает. Видел, значит! Видел, как Арьян поцеловал ее.

— Я того не хотела! — прошипела обиженно, — не видел разве? — как еще можно то было понять, если Веся Арьяна, едва тот отлип, по лицу ухайдакала.

Только вот не видел того магик. Что стоит столбом и поцелуй принимает — видел, а после, не выдержал, ушел с края крыши башенной. Едва зубы не раскрошил, как челюсть сжимал, да ногти в когти обратились и пребольно в ладони впились. Вот во что симпатии всяческие оборачиваются!

— И цветов его не хотела? Я то думал это подручные твои таскают, а это принц твой? Нашла себе на болоте? Хоть и не человечий, а все ж королевич! — и лицо ее раскрасневшееся разглядывает, самого ж от злости едва не трясет. — Сама ж в первую встречу поддаваться ему не хотела, а тут — другим уподобилась? В подземье захотелось? В шелка и камни драгоценные? Чем же ты с ним расплачивалась? Может потому ритуал с малахитом так пошел наперекосяк?

Каждое слово, точно ножом по нежному девичьему сердцу. Вдохнула поглубже, руку из цепких пальцев выкручивая. Она то у Лесьяра помощи попросить хотела, чтоб тот поговорил с Арьяном… Теперь придется с обоими самой разбираться.

Магик ее заново хватать не стал, взглядом только злым сверлил, да дышал глубоко.

Но Веська, не будь дура, нос задрала повыше, к раковине отошла, воды в ковш набрала холодной. К магику обратно приблизилась.

— Ты что… — но не успел тот договорить, как девица ему аккурат на голову эту воду и вылила. Тонкой такой струйкой, как следует вымочив ошалело смотрящего на нее мужчину. Он даже защиту никакую выставить не удосужился, настолько опешил.

— Чтоб остыл поскорее и в себя пришел, — процедила сквозь зубы. Ковш на стол кинула с грохотом, развернулась на пятках, да из кухни вышла, каждый шаг чеканя.

Лесьяр же вовсе в ступор впал. Он то уж представлял, как та извиняться начнет, упрашивать простить ее, глупую. А он, быть может, под всю эту песню, ее из башни выдворит-таки… Ну или сделает вид, что хочет то сделать. Только вон все как повернулось.

Брови нахмурил, волосы мокрые от лица отлепляя. Что-то не заметно, что Весенья себя виноватой чувствует. Напротив, у него самого чутье оживилось и изнутри затрепылахо, ревность гася, да глас разума подключая. Только вот что тот глас ему сказать пытается — не ясно. Арьян ведь свои намерения явно выразил — что цветы приносит, что гуляют они вместе, да еще и целовал ее возле башни! Что тут можно не так понять? К тому ж Весенья на то и не возразила ничем!

Покачал головой. Вот жил ведь спокойно столько лет! Нет, впустил девку!

Грохнул кулаком по столу раздосадованно, от чего Веша уж в зале круглом подскочила с испугу.

Наверное, стоило объясниться с магиком, да только подсказывало что-то девице, что кроме обвинений в ее адрес, он ничего сейчас слушать не захочет. С другой стороны… заныло сладко в груди — значит не все равно ему?

Тут же вспомнился и уговор их, про «не влюбляться». Вот наворотили, выходит. Стоило уж признаться, что связь меж ними образовавшаяся, зашла дальше, нежели то меж учителем и ученицей быть должно. Вздохнула, дверь за собой в спальню претворяя. Но не успела до конца закрыть, как в щель нога в сапоге вснулась. А после и толкнуло с той стороны.

— Думаешь, можешь вот так взять, развернуться и уйти? — в темной комнате его силуэт выглядел несколько зловеще, только глаза светящиеся и выделялись на светлом лице, да кожа от воды блестела.

— Могу, — фыркнула в ответ, а сама попятилась, — ты ведь слушать меня не собирался, с обвинений начал, — обида в голосе сама проскочила.

— А что я должен слушать? — на каждый ее шаг назад, Лесьяр шаг вперед делал.

— А тебе то разве интересно? — сглотнула, голову задирая, магик уж совсем близко подошел. А ей вот уж некуда пятиться стало, за спиной шкаф возвышался.

— Нравится играть с чужими чувствами? — спросил с презрением, а сам к ее лицу все ближе. Руки вот по сторонам от плеч ее в дверь шкафа упер, лишая путей отступления.

— Значит все ж слушать меня ты не собираешься? — оскалилась ведунья в ответ. Какая злость ее изнутри распирала. Нет, вы поглядите на него! Он ее еще и обвиняет! Да она между прочим жертва! Арьян ей какие вещи говорил, она же боится его, хотела защиты попросить, а тут защитничек нарисовался — не лучше!