Ученица царя обезьян

– Всё у тебя прекрасно отдыхает. И, кстати, солнышко уже встало, так что не бухти, – возразила Ольга, ставя на стол тарелку с овсяной кашей на молоке.

– Что это за клейкое варево? – Брезгливо поморщившись, китаец набрал в ложку каши и выбросил её обратно в тарелку.

– Вообще-то это полезный завтрак.

Сунь Укун попытался объяснить ученице, что единственно полезный завтрак – это мясо, прожаренное на костре. Или сырое сердце врага, свежее, парное, при поедании которого по губам стекает ещё тёплая кровь. Но, наткнувшись на ледяной взгляд Ольги, смирился с несправедливостью и, уткнувшись носом в тарелку, молча съел кашу. Кофе без сахара он также выпил без вопросов.

– Почему ты хочешь купить новый вечный светильник, Аолия? – наблюдая за тем, как она красится, осторожно спросил царь обезьян. – Ты же сама убедилась, что демоны в волшебных лампах ненадёжны и готовы напасть на тебя в любой момент! Это же очень опасно, женщина…

– Укун, ты вечно бесишь меня! – взорвавшись, крикнула блондинка и тут же заголосила: – Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош! Мой мудрейший учитель, наставляющий на путь просветления! Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян! Лёгкий и быстрый, подобный ветру с горных вершин! Ловкий и смелый, словно умелый охотник на тигров! Хитрый и многомудрый, как первый чиновник при дворе Небесного императора!

Китаец одобрительно поаплодировал, ему явно нравилось, как она поёт. Девушка сделала несколько глубоких вдохов и, прикрыв глаза, шёпотом сказала в сторону, что он её всё равно бесит. И уже громче добавила:

– Мы едем покупать новую люстру. Сейчас.

В этот раз они сели в тесную маршрутку, громыхающую, как старое пустое ведро. Салон был полон, но Ольга, ухватив китайца за руку, быстро продвинулась в конец салона и, плюхнувшись на свободное место, усадила царя обезьян на соседнее сиденье.

– Кто здесь не омыл своё тело после пробуждения? – возмущённо спросил Сунь Укун, поведя носом. – Это вон тот старый господин с лицом, похожим на сморщенную репку!

– Да тихо ты! – шикнула Ольга под неодобрительный ропот пассажиров. – Невежливо так говорить.

– Почему?! – искренне удивился непонимающий китаец. – Если этот пожилой крестьянин забыл помыться, мы все должны напомнить ему об этом! Иначе запахи его тела отравят и его и наш путь к просветлению!

– Он не забыл! – сквозь зубы прорычала блондинка над самым его ухом. – Некоторые люди не моются по куче разных причин. Такое бывает.

Их подбросило на какой-то кочке или выбоине, и девушка, ойкнув, чуть не упала на колени к сидящей напротив суровой женщине.

– По каким же непонятным причинам можно презреть воду?! – не унимался невоспитанный китаец. – Ведь вода – наша мать, а без матери не проживёшь! Все мы вышли из воды и на три четверти состоим из её благодати, а чистая вода – помощник лекаря! Чистое тело – здоровое тело, а нечистое тело – больной разум!

– Слушай, тебе именно сейчас надо нести свою мудрость в массы? – взвыла блондинка, ткнув его локтем в бок. – Мы скоро выходим, дай доехать спокойно. Не хватало ещё, чтобы нас из маршрутки выпихнули!

Доехав до рынка, она извинилась перед обсуждаемым мужчиной, который, должно быть, с утра успел так постичь дзен, что даже не слышал этого разговора, и выскочила на свежий воздух. Великий Мудрец пулей вылетел следом и огляделся по сторонам.

Практически сразу к нему подбежала долговязая цыганка с предложением погадать, так что Ольге пришлось резко тащить его в другую сторону. Доверчивый китаец расстроился, что ему не дали поговорить с мудрой женщиной, знающей тайны мироздания, но цыганка поплелась было за ними, и ученице пришлось отстаивать неприкосновенность своего учителя едва ли не матом! Только после этого потомственная гадалка Ляля Жемчужная отвалила, переключившись на очередную жертву, проходящую мимо её «точки».

А Сунь Укун в свою очередь прилип к киоску с шаурмой, в котором приветливый кавказец, улыбающийся щербатым ртом, ловко срезал непонятно чьё мясо с вертикального вертела, набрасывая его вместе с луком и зеленью в свежий лаваш.

– Я голоден, женщина! Мне нужно мясо! – попытался было требовать царь обезьян, указывая пальцем на сочную шаурму, но блондинка и тут безжалостно уволокла его прочь, ухватив за воротник.

– Ты видел, как он работает?! – отчитала она Сунь Укуна. – Без перчаток, без маски, без шапочки! Руки грязные, ногти не подстрижены, фу! Готова поспорить, что и санитарной книжки у него точно нет! Нельзя покупать еду в таких местах, это не еда, а отрава!

– Ва-ах, зачэм так нехарашо гаварышь, красавица?!

– Воистину мне стыдно за тебя, Аолия! – поддержал продавца шаурмы царь обезьян. – Его руки чисты, ибо каждую минуту он омывает их мясным соком. Ему не нужна глупая шапочка, он совсем лысый. И зачем ему маска, он же не на китайском карнавале? Главное, что душа его широка, сердце полно любви, а приготовленная еда наверняка достойна стола любого министра…

– Вай мэ, как красива сказал, да, – едва не прослезился продавец, распахивая объятия. – Дарагой, тебе два шаурмы за одну цену! Па-братски! Кушай, пажалуйста-а!