Учись видеть. Уроки творческих взлетов

Когда-то в юности я заявила, что хочу стать старой джазовой певицей (негритянкой) или японским отшельником. Пришла пора исполнения желаний. Рано или поздно мечты сбываются, это надо иметь в виду, когда вздумаешь чего-то пожелать. Японским отшельником я уже стала. А старой джазовой певицей-негритянкой – к своей радости – становлюсь прямо на глазах. Серьезно, я чувствую, как она во мне рождается – причем откуда-то оттуда, с берегов Миссисипи! И это тоже, конечно, подвигает меня в сторону «взрослого» блюза. А то что ж это будет, мать честная? Звучит горячий джазовый пролог, выходит толстая негритянка в сияющем платье облегающем – и вдруг начинает рассказывать детские сказки…

– А есть ненаписанная еще книга мечты?

Несколько весен тому назад я простилась с моим любимым псом Лакки. Он прожил долгую прекрасную жизнь, полную невероятных приключений. От него исходил такой жар любви, что я теперь без него мерзну и без конца простужаюсь. Собственно говоря, «Моя собака любит джаз» написана о нем. Но житие английского сеттера Лакки – это отдельная песня.

– Вы росли на волшебных книгах Носова, Драгунского, Сотника, Кассиля. Некоторых из этих небожителей вам посчастливилось узнать лично, учиться у них, дружить с ними…

Много лет я ходила на семинары к Якову Акиму и Юрию Сотнику. К нам частенько заходили Юрий Коваль, Юрий Кушак, Леонид Яхнин, Роман Сеф. Мы получали уроки ремесла как искусство жизни – от сердца к сердцу. Мэтры слушали наши сочинения и давали бесценные советы. В своей книге «Изголовье из травы» я сравнила эту школу с «Банановой хижиной» поэта Мацуо Басё, где собирались его ученики и он открывал им секреты своего мастерства. Коваль вел собственный семинар в журнале «Мурзилка». Эдуард Успенский – свой, в издательстве «Малыш». Мы ездили в Питер на совещание молодых писателей в журнал «Костер», там встречали нас Николай Сладков, Святослав Сахарнов. Меня учила, любила чудесная писательница, автор удивительной «Чучи» Галина Демыкина.

Имея таких наставников, все мои друзья стали хорошими писателями. А книга «Учись видеть», моя мастерская в Институте современных искусств, наши с Мариной Бородицкой семинары – всего лишь эстафетная палочка.

– А что происходит в вашей студии, которую вы ведете с поэтом Мариной Бородицкой?

Мы с Мариной – это уже студия. Вот мы приходим и садимся – две профессиональные аксакалки. И сразу ученики устраиваются у наших ног. Сколько их – нам неважно. Даже если один какой-нибудь, плохонький, устроится – все, он обречен создать что-то выдающееся. Может, это будет единственная вещь, очень короткая. Однако то, что человек хотя бы раз в жизни испытает творческий экстаз, мы с Маринкой гарантируем. Как говорится, «кто услышит раковины пенье, бросит берег и уйдет в туман».

Есть очень талантливые ребята. Я желаю им марафонского дыхания. Мне всегда жалко, когда человек расправляет крылья, но вскоре складывает и делает вид, что у него их никогда и не было.

– Что еще кроме студии роднит двух Марин?

Хотя я простой прозаик, а Бородицкая – замечательный поэт, меня – коня и Бородицкую – трепетную лань объединяет тот факт, что мы с ней всегда любили добротную прочную обувь. У нас с ней какое-то мистическое отношение к башмакам. Поэтому я могу смело сравнить нашу пару с хорошей парой ботинок.

– Во всех ваших произведениях прекрасно уживаются, казалось бы, несовместимые вещи: живая жизнь, реальная, какой живет каждый, – и элемент чуда, какой-то сказки…

Мне нравится, когда в вещи присутствует фантазия и в то же время ты чувствуешь подводные течения – гул судьбы настоящей, человеческой. Я вообще воспринимаю жизнь как волшебное действо. По-настоящему хороших вещей, особенно детских, много не напишешь…

Это сразу чувствуется – по вибрации книжного разворота: открываются ли в его пространстве какие-то дальние горизонты, иные измерения, есть ли там глубины, где плывет сказочная Кола-рыба, распахнуты ли небеса, куда позовет нас Чайка Джонатан Ливингстон?

Здорово, когда книга многоплановая, как суфийская притча, которая имеет 77 смыслов. Ребенок поймет одно, взрослому, который ее будет вслух читать своему малышу, она расскажет и еще что-то, а чтобы вас окончательно оглоушить, вспомню Курта Воннегута «Колыбель для кошки» – там герой спрашивает про книгу на предмет ее ценности: «А ее можно читать перед смертью?»

Таков рассказ Юрия Коваля «Вода с закрытыми глазами». К тому же, заметьте, он смешной.