Учитель народа. Савонарола

Катарине Карнаро внушали с детства, что она дочь одного из самых богатых патрициев: какое ей было дело до того, откуда брались деньги, в силу которых все её желания были удовлетворены, и откуда являлись окружавшие ее драгоценные произведения искусства. Знаменитые художники и ученые посещали роскошный палаццо её отца. Известный живописец Джакомо Беллини был другом их дома; и незадолго до её брака нарисовал её портрет. Строительное искусство, достигшее высшего развития в Венеции благодаря маэстро Ломбардо, не осталось без влияния на Катарину, которая с ранней молодости отличалась изящным вкусом и впоследствии ввела на острове Кипре новый и своеобразный архитектурный стиль.

Хотя её венецианская гордость была вполне удовлетворена с внешней стороны; но сожительство с ничтожным болезненным мужем мало-помалу пробудило в ней чувство внутреннего недовольства. Бывали минуты, когда она проклинала свое высокое положение и мнимую заботливость о ней родной республики. Эти минуты стали еще чаще со времени её вдовства. Она уже не была прежним беспечным ребенком и знала, что Венеция готова исполнить малейшее её желание; но под единственным условием, чтобы она навсегда отказалась от вторичного брака. Остров Кипр имел важное значение для Венецианской республики, которая вела упорную борьбу с Генуей из-за первенства на Средиземном море, и в то же время должна была сдерживать притязания восточных властелинов, хотевших захватить в свои руки все более и более усиливающуюся торговлю между Азией и Европой. Поэтому республика настолько дорожила обладанием Кипра, что вряд ли остановилась бы перед преступлением, если бы оно было необходимо для достижения этой цели. Единственный сын Катарины Карнаро уже был отвезен в Венецию, где он должен был получить воспитание.

Венецианская галера

Выгода государства составляла высший закон для могущественного города лагун, который мало заботился о счастье отдельных лиц и даже целых семейств, когда дело шло об исполнении повелений Совета Десяти. Здесь было известно, что дочь республики ведет тихую уединенную жизнь, занимается рисованием и пробует свои силы в легких литературных произведениях по моде того времени. Но присутствие добродушной королевы на острове Кипр было стеснительно для республики во многих отношениях, тем более, что жители были искренно расположены к ней и возлагали большие надежды на её сына, чтобы со временем возвратить себе прежнюю независимость. Неожиданное нападение тунисских пиратов на дворец кипрской королевы дало Венеции желанный повод для энергичного вмешательства. Таким образом в то время, когда Катарина Карнаро более чем когда-либо мечтала о свободе и с лихорадочным нетерпением ожидала прибытия любимого человека, который должен был разорвать тяжелые связывавшие её оковы, в отечественном городе принято было решение еще более усилить эти оковы и отнять у ней последнюю надежду на освобождение.

Джоржио Карнаро, брат королевы, был отправлен с небольшой флотилией на Кипр. Ему дан был строгий приказ привезти с собой сестру; он должен был отвечать головой за точное исполнение возложенного на него поручения.

Брат Катарины сообщил ей при свидании о цели своего приезда и, доказывая бесплодность сопротивления, старался по возможности успокоить и утешить ее. Катарина была убеждена, что ее оклеветали приставленные в ней шпионы и считала необходимым оправдать свое поведение перед Советом Десяти.

Джоржио Карнаро заметил, что действительно бывшая неотлучно при ней горбатая старуха известила Совет Десяти о молодом человеке, который явился в Кипр в одежде греческого матроса, познакомился с королевой и защищал ее от морских разбойников.

Между тем этот факт сам по себе не имел никакого значения для Совета Десяти, который не имел ни малейшего желания вмешиваться в любовные дела королевы, пока не было доказано, что её поклонник имеет честолюбивые планы относительно господства над островом. В данный момент удаление королевы с Кипра не имело другой причины, кроме желания республики окончательно овладеть островом и распоряжаться им по своему усмотрению.

Под влиянием страха и испуга, Катарина рассказала своему брату о неожиданном появлении неаполитанского принца и его сватовстве. Она знала, что этим признанием ставит на карту свою будущность; но решилась на него в смутной надежде подействовать на фамильную гордость молодого Карнаро и привлечь его на свою сторону.

– Несчастная женщина, – воскликнул Джьоржио, – неужели ты не понимаешь, что Неаполь смотрит на тебя как на орудие для достижения политических целей! И ты еще жалуешься на Венецию!..

– Какое мне дело до того, как те или другие хотят распорядиться Кипром! Разве я добивалась когда-либо королевской короны? Венеция обрекла меня на печальную участь, между тем как с принцем Федериго я была бы счастливейшей женщиной в мире. Если он желает быть властелином этого острова, то я благословляю свою судьбу, и мое единственное желание принадлежать ему всецело, со всем, что я имею.