Учитель. Назад в СССР

— А ну, постой! — окликнула меня боевая старушка.

Я остановился, развернулся.

— Пирожки забыл! И смотри мне, на ужин жду! — пригрозила мне Степанида. — Познакомлю со своими-то!

Я кивнул и покинул гостеприимный двор. Огляделся по сторонам, припомнил указания Ивана Лукича и зашагал в нужную сторону.

По дороге я и впрямь встретил прихрамывающего человека, который шёл, чуть перекосившись на одну сторону. Ускорил шаг и догнал, как я предполагал, Юрия Ильича Свиридова, директора жеребцовской школы.

— Здравствуйте. Юрий Ильич, полагаю? — вежливо поинтересовался у мужчины.

— Добрый день.

Свиридов окинул меня быстрым цепким взглядом, едва заметно поморщился и попытался выпрямиться. Но боль в спине не позволила ему это сделать. Протянул руку, мы поручкались.

— Юрий Ильич Свиридов. А вы, стало быть, новый учитель?..

— Он самый, — кивнул в ответ. — Зверев Егор Александрович, — мысленно в очередной раз отругал сам себя. По-хорошему, нужно сказать директору, какой предмет я буду преподавать в его школе. Но я так и не удосужился внимательно изучить все документы Зверева. То гробы, то старушки, то Митрич с Борькой, не до того было.

— Это хорошо, что вас к нам прислали. Разбавишь наш женский коллектив. Ничего, что на ты? — уточнил Юрий Ильич.

— Я только за, — поддержал идею директора.

— У нас на всю школу три мужика: я, физруг Гришка да завхоз Степан Григорич, — поделился Свиридов. — А он что? Фронтовик. Вернулся без одной руки. Без левой, — уточнил Юрий Ильич. — Какой из него трудовик? Но — справляется! — директор покосился на меня, видимо, проверяя мою реакция на свой рассказ. — По совместительству.

Мы брели по сельской дороге, неторопливо разговаривая. Точнее, я больше слушал, а Свиридов рассказывал про школу и коллектив.

— В этом году у нас недобор, — пожаловался Юрий Ильич.

— Детей? — уточнил у него.

— Нет, детей-то у нас хватает, а вот с учителями прямо беда, — вздохнул директор.

— А что так? — удивился я.

Насколько я помню своё советское прошлое, после педагогических институтов редко кому удавалось избежать отработки в сельской местности. Выпускников отправляли по сёлам и деревням едва ли не пачками. А тут вдруг не хватает учителей.

Юрий Ильи поморщился, махнул рукой, кивнул кому-то знакомому, окликнувшему его из-за забора, и вернулся к нашей беседе.

— А вот так. Дела, как говорится, житейские. Штат-то у нас полный был, заявка только на одного учителя и была. На вас, стало быть, на географа. А тут такая оказия приключилась, — Свиридов вздохнул, покрутил головой. — Ирина Александровна, учительница русского языка и литературы, умудрилась скоропалительно замуж выскочить.

— И что? — удивился я. — Муж запрещает ей работать? — предположил я, опираясь на своё будущее, оставшееся в прошлом.

В будущем многие богатые мужики, женившись, требуют от своих супружниц бросать работу, карьеру, вынуждая жён сидеть дома, заниматься домашним хозяйством и детьми. Да и большинство молодых девчат, выскакивая замуж за «папиков», не больно-то стремятся работать. Вот только с трудом верится, что в отдельно взятой советской деревне такое имеетм место быть.

— Да как такое возможно? — изумился директор. — За военного замуж выскочила наша учительница. И ведь как быстро! Познакомились едва. Он в гости приехал в Жеребцово, к Петрухиным. Вместе с сыном на побывку. И двух недель не прошло, как у них всё срослось. Обженились, и всё, тю-тю.

Директор огорчённо махнул рукой, тут же охнул от боли. Я по-прежнему не понимал сути проблемы.

— Увёз, паразит такой нашу Ирину Александровну, на Дальний Восток. По месту службы, — пояснил Юрий Ильич, видя моё недоумение.

Точно! Военные себе не принадлежат, как я мог упустить этот момент? Сам ведь начинал служить ещё в советские времена. А жена всегда следует за мужем.

— Но это ты не беспокойся, Егор Александрович, тут мы тебя не побеспокоим. Тамара Игнатьевна возьмёт на себя русский и литературу.

Я нахмурился: вроде выяснили, что я — учитель географии. К чему мне вообще беспокоиться за другие предметы?

— А потом Ольга слегла. Николаевна.

— Заболела? — участливо поинтересовался я.

— Можно и так сказать. В родильный дом попала.

— Так это же хорошо? — осторожно уточнил я.

— Хорошо-то оно хорошо, но нам –то что делать, а?

Свиридов остановился посреди дороги и строго на меня посмотрел.

— Ждать, когда вернётся? — предположил я.

— Долго ждать придётся, — вздохнул Юрий Ильич, продолжив движение. — Ей-то рожать в мае. Потом декрет. А сейчас что?

— Август.

— Верно. На носу что?

«Бородавка», — чуть не ляпнул я, но вовремя остановился.

— Что?

— На носу первое сентября, День знаний. И что мне, по-твоему, делать?

— Торжественную линейку? — подсказал я, вспомнив начало учебного года, которое не изменялось десятилетиями.