Учитель под прикрытием.

Все оказалось прозаичнее – обычная деревянная дверь даже без щеколды. Внутри – обычный топчан, на крючках по стенам развешаны какие-то тряпки. Крохотный столик, несколько полочек, какие-то мелочи…

Рассматривать не стал. Схватил кувшин, убедился, что он полон и ринулся обратно. Там с разбегу, не думая, выплеснул воду на бьющуюся в судорогах библиотекаршу и рухнул рядом на колени – подраненное прострелило болью чуть ли не до макушки! – и, широко размахнувшись, начертал крест-отрицание.

Да, это мощное заклинание, одно из самых мощных в магии, единственное универсальное, которым могут пользоваться как черные маги и некроманты, так целители и ведьмаки. Пользоваться им можно только в крайнем случае и не так часто, как кажется, ибо крест-отрицание не просто ломает и развеивает все

чары, но и выжигает самого мага изнутри. Проще говоря, используя крест-отрицание, ты всякий раз уничтожаешь частицу себя. Да и последствия для окружающих… странные. Это как комара, севшего на лоб ребенку, попытаться убить бревном. Комара-то пришибешь, но вместе с ним…

Вот и сейчас я еле удержался, чтобы не упасть поперек внезапно замершей на месте Змеи. Библиотекарша застыла в нелепой позе – руки-ноги разбросаны, одна вообще смотрит в потолок, длинный узкий балахон задрался до бедер, обнажив худые ноги, на которых проступала чешуя, зубы оскалены, между ними сочится струйка слюны, смешанной с кровью. В слюне поблескивают зеленоватые нити. Яд? Может быть. Если она действительно начала превращаться в ламию, то хорошо, что я успел вовремя. Хотя…

Плюхнувшись на пол, задрал штанину, осматривая колено. Нет, кожа вокруг глубоких, тонких, как от стилета порезов, еще не почернела, но все заливала кровь. Будем надеяться, что яд, если и попал в кровь, был еще слабым, и часть него вымылась с кровью. Иначе ногу придется отрезать, и чем скорее, тем лучше. Торопясь, собственным ножом располосовал штанину ниже колена и получившимися полосками туго-натуго обмотал ногу. Лучше поздно, чем никогда.

Только покончив с этим, обратил внимание на женщину. Та все еще не шевельнулась, действительно окаменев. Выпрямился, стараясь не опираться на больную ногу, встал на колени и, сложив руки, стал начитывать молитву. Да, знаю, я учился на некроманта. Да, знаю, я владею магией и тут с магией столкнулся. Но вот именно здесь и сейчас «обычная» молитва инквизитора-экзорциста намного действеннее, ибо нейтрализует чары.

Закончив чтение, сделал несколько пассов, магией подкрепляя молитву, и женщина с тихим вздохом обмякла. Опустились одеревеневшие руки, она слегка повернула голову, расслабляя мышцы лица. Теперь его выражение пугало еще больше – это было лицо усталой немолодой женщины, упавшей под тяжестью забот. Интересно, сколько ей лет? Не может же она быть старше бессменного и бессмертного ректора? Хотя, кто знает… судя по чешуе на ногах, которая все еще была видна, либо в роду у нее были-таки ламии, либо она когда-то сама подверглась воздействию оборотневых чар. Последнее даже вернее – если принимать во внимание ее реакцию на молитву и крест, а также весьма говорящее прозвище, Змея Особо Ядовитая. Интересно, она сама-то помнит свое настоящее имя?

Легким движением натянул на ноги библиотекарши задранную юбку, с трудом встал. Змея за спиной тихо всхлипнула. Она все еще была как бы в полусне, но очнется через несколько минут.

Пробитое колено, несмотря на жгут, отдавалось болью при каждом шаге, поэтому до стойки регистратуры дополз с трудом, цепляясь за мебель. Взял чистый бланк, дотянулся до чернильницы.

«Я знаю вашу тайну, - написал, прислушиваясь к шороху и вздохам за спиной. – Но обещаю молчать в обмен на ваше молчание. Тот, кто написал на методичке черное заклинание, может быть опасен. В Колледже творятся нехорошие дела. Не мешайте мне.»

Подписался. Потом помедлил немного и поставил рядом знак инквизиции – дважды подчеркнутый крест. Потом подумал и приписал:

«Методичку как вещественное доказательство я конфискую. На ней остались следы ауры того, кто начертал тайные письмена».

Последнее было правдой лишь отчасти. Да, отпечатки ауры действительно были, но не только его, но и всех, кто касался книги после него. И продраться сквозь эти позднейшие наслоения было делом нелегким. В некоторых случаях даже невозможным.

Наконец очнувшись, библиотекарша повернулась набок, приподнимаясь на локте. Но я уже хлопнул дверью.

Нога болела немилосердно. Я с трудом доковылял до своей комнаты. Было жгучее желание заглянуть к целителям, но, проходя из корпуса к общежитию, заметил, что в их крыле не горит свет. Есть ли дежурный целитель, он же помощник преподавателя, на своем месте – не понятно. Лечебницы, как таковой, при Колледже не было, значит, и рассчитывать на круглосуточную медицинскую помощь нечего.