Удар

– Я прошу меня простить, – не давал ей опомниться Тайгер. – Я вел себя вчера бестактно.

– Есть хочешь? – спросила Жизо, выражая таким образом свое прощение.

– Да, съел бы чего-нибудь.

– Проходи, садись, – она жестом указала ему на табурет в кухне. – Коко, поесть мистеру Джону.

Негритенок принес половину жареной курицы и сок. Жизо плеснула в стакан виски и поставила перед Тайгером.

– Спасибо, миссис Жизо! – поблагодарил ее Тайгер. – Но я не пью по утрам, хотя виски у вас потрясающее. Такое по карману только толстосумам, но у вас оно имеет цену самого дешевого бренди. Теперь я понимаю, почему ваше заведение процветает, в то время как «Скала» пустует.

– Да, «Скала», – почему-то задумчиво произнесла Жизо. – А виски у нас действительно отменное. Это вы верно заметили. Мы его не покупаем, производим сами. Потому оно такое дешевое.

– Вы сами производите такое виски?! – удивился Тайгер.

– Да! У нас есть свой мастер.

– И у вас есть лицензия на это дело?

– Мистер Джон, вы говорите как агент налогового департамента, – поморщилась Жизо. – Я же говорила вам, что здесь когда-то был детский приют. Ну и, поскольку здесь жили детки, – лицо старой грымзы на миг смягчилось, – городские власти закрывали глаза на факт того, что мы незаконно производим спиртное. Ведь вырученные за это деньги шли и на детей. К тому же кое-кому из департамента очень нравилось наше виски. Но в конце концов детей не стало. Ведь время от времени их у нас забирали и усыновляли. А новых становилось все меньше. Последнего, каюсь, мы продержали очень долго, чтобы сохранить статус приюта. Он был славный мальчик.

– Его тоже в конце концов забрали? – спросил Тайгер.

– Ну… – Жизо на какое-то мгновение замялась. – В общем, да.

– А почему же в приют перестали поступать дети?

– А вы часто теперь видите их на улице?

Тайгер задумался. А ведь действительно детей на улицах почти не видно. Раньше он как-то не обращал на это внимание.

– Вот то-то и оно! – сказала Жизо. – Рождаемость катастрофически снижается. Мы интересовались.

Покончив с завтраком, Тайгер вышел в зал. Там уже сидели оба его соседа по комнате. Фальшивомонетчик ел с завидным аппетитом омлет с ветчиной. Неудачливый коммерсант угрюмо рассматривал рюмку с виски, то ли оценивая величину дозы забвения, стоящую перед ним, то ли раздумывая принимать ее или нет.

– Пейте, Вассерман, – уговаривал его Карло, – не ломайтесь. Где вы еще попробуете такого виски? Держу пари, что вы даже в лучшие свои времена такого не пили. Пользуйтесь случаем, пейте. Утешьтесь той мыслью, что, в отличие от меня, вы пьете на свои. Я потерял миллион, а вы всего каких-то четыреста тысяч. Вас даже искать-то толком не будут. Слушайте! – Карло вдруг перестал жевать и уставился на Вассермана. – А давайте я вам сделаю миллион. Мне это раз плюнуть, а вы их пустите в оборот. У вас же связи.

– Были, – угрюмо произнес Вассерман и залпом выпил виски.

– Ну, с деньгами они тут же появятся снова. Когда миллион обернется, полмиллиона мне, остальные полмиллиона и дивиденды вам. А, Вассерман?

Вассерман попросил у Жизо еще виски и снова уставился в рюмку, как в магический кристалл.

– Вы не шутите, Карло? – спросил он наконец.

– Разве я не нашел бы другой темы для шуток? – возмутился фальшивомонетчик.

– Я боюсь! – произнес Вассерман и осушил рюмку.

– Чего же вы боитесь, ангел мой? – змеем-искусителем завился вокруг Вассермана Карло. – Ведь все, чего вы боялись, уже произошло. Я, допустим, уже давно забыл о страхе. Как ощущение, я изгнал его из себя начисто. О нем я помню лишь одно: страх – это такая штука, которая постоянно отравляет человеку жизнь. Человек не перестает бояться ни на секунду. Он боится своего начальника, боится, что ему не отдадут долг, боится, что у него попросят в долг, боится, что его увидят с любовницей. Если у него все хорошо, он боится, что это скоро кончится. Это все такие мелкие страшки, у них даже нет своей природы. Поверьте, я часто задумывался над этим, – при этих словах Карло жестом попросил Жизо принести ему порцию виски, видимо, для вдохновения. Опрокинув ее в себя, он продолжил: – Мелкие страшки – это просто привычка бояться. Человек привык бояться, а может быть, его этому научили.

– Кто? – спросил Вассерман.

Карло оглянулся по сторонам, словно этот таинственный «кто» мог находиться здесь, и прошептал:

– Не знаю. Но возможно, он правильно сделал. По большому счету, есть только два настоящих страха: страх, основанный на инстинкте самосохранения, – у этого природа темная и плотная, как ночная морская волна, что накрывает вас с головой, и страх, основанный на незнании. Вот с этими двумя бороться трудно.

– Я согласен! – вдруг сказал Вассерман.

После этих слов дверца в кабинет Мака приоткрылась.

– У тебя талант оратора, Карло! – произнес он, выходя в зал.

– Ты все слышал, Мак? – спросил Карло.

– Ну, ты так затейливо распинался, что я не мог отказать себе в удовольствии послушать. – Ты тоже слышал, Джин? – обратился фальшивомонетчик к Тайгеру.

– Да! – подтвердил тот. – Очень занятно.

Мак промокнул глаза платком и подошел к Тайгеру: