Ударная волна

Однако Анжелина оказалась настойчивее, чем предполагал Полундра. Девушка была неплохим журналистом, одно из необходимых в этой профессии качеств – упорство и настырность. Пробивной силе Анжелины мог бы бульдозер позавидовать. Закончив разговаривать с техниками, инженерами и механиками, она набросилась на капитана. Взяла у него интервью, а потом потребовала – именно потребовала! – чтобы ее отвели к тому храброму парню, которому она обязана жизнью. Как его, кстати, зовут? Сергей? Отлично! Так вот, она хочет видеть Сергея! Бессонов отбивался, как мог – он прекрасно понимал, почему Полундра не хочет лишний раз в кадр попадать. Он говорил, что сейчас Сергей спит, потому что очень устал во время ремонта. Потом говорил, что у него много дел. Говорил, что он просто не любит сниматься. Но девушка была очень настойчива. Спит? Она готова подождать, пока проснется. Дела? Ну, она же не отнимет у него много времени! Всего минут десять-пятнадцать! Сниматься не любит? Ну, она готова сначала поговорить с ним и без камеры.

В общем, в какой-то момент Бессонов почувствовал, что дальнейшее сопротивление будет выглядеть просто подозрительно. Он попросил Анжелину подождать и отправился к Полундре.

– Сергей, – сказал Бессонов, входя в каюту.

– Да? – отозвался Полундра. Он как раз собирался лечь и вздремнуть.

– Эта девчонка требует тебя.

– Ну ее на фиг.

– Нет, Сергей, так нельзя. Она въедливая, зараза, и неглупая. Сообразит, что мы что-то скрываем, и вот тогда уже точно беды не оберешься. Докопается. Елки-палки, я уже жалею, что просил у начальства разрешения ей у нас поработать!

– А что такое?

– Да вопросы она очень уж хитрые задает! В общем, на первый взгляд все довольно невинно. А в итоге подводит к тому, что русские реакторы ненадежны! Хотя что еще от журналистки ждать, тем более американской. У них же принцип – чем хуже, тем лучше. Скажешь, что у русских полный порядок – так смотреть тебя никто не будет. А скажешь, что персонал непрофессионален, что реактор старый и ненадежный – вот тебе сразу и рейтинг! Я иной раз о советских временах жалею, когда этим щелкоперам рот особо открывать не позволяли!

– Ну, американским-то и тогда рот было бы заткнуть трудно.

– Тогда их просто не пустили бы на корабль.

– Ты же сам этого добился!

– И не говори. Сам дурак, обвинять некого. Ладно, Сережа, поговори с ней, а? Она же не отстанет. Начнет еще сама тебя искать, наткнется на что не надо. Мы уж и так ее с большим трудом удерживаем в тех частях корабля, которые не разгромлены и кровью не забрызганы. Если она начнет инициативу проявлять, то пиши пропало. А так поговорит с тобой и отвалит.

– Ладно, – кивнул Полундра. – Но чтобы без камеры! Скажи ей, что это мое условие.

– Она согласится, вот увидишь.

Анжелина действительно согласилась. И через несколько минут они с Полундрой встретились – там же, где недавно пили чай.

– Какой вы скромный! – сказала девушка, когда Полундра вошел. – Любой бы на вашем месте ухватился за возможность прославиться.

Сергей усмехнулся. Знала бы эта милая девушка, что на недостаток известности он и так не жалуется, да еще какой известности.

– Такой уж у меня характер, – сказал он вслух.

– Я хочу еще раз вас поблагодарить.

Полундра только пожал плечами – не говорить же «не за что» человеку, которому жизнь спас.

– Вы мне очень понравились, – продолжала девушка. – Вы сильный, уверенный, спокойный.

– Давно мне столько комплиментов не говорили, – улыбнулся Сергей. – Сколько у меня, оказывается, хороших качеств.

– Мне вот очень интересно, есть ли среди них еще одно, которое всегда особенно сильно радует журналиста в собеседнике.

– Какое же?

– Честность. Похоже, это качество среди русских моряков редкость.

– Почему вы так решили? – с удивленным видом спросил Полундра. – Неужели мои товарищи вам много врали? Про морского змея небось рассказывали, что это из-за него у нас авария. Дескать, вынырнул и кусок от борта отгрыз…

– Если бы… – вздохнула девушка. Говорила она вполне серьезно, явно не принимая шутливого тона, предложенного собеседником. – Про морского змея я с удовольствием бы послушала. Собственно, я даже не могу сказать, что они мне врут. Просто стараются отделаться общими словами, не сказать ничего конкретного. Я билась больше часа, но в итоге так мне никто толком и не объяснил, в чем причина вашей аварии. Вообще никто ничего толком не сказал. Может быть, вы будете откровеннее, хотя бы без камеры?

– Видите ли, – серьезно начал Полундра, – дело в том, что все моряки – люди ответственные. А вы пытались подвести наших специалистов к признанию, будто российские реакторы ненадежны. Кому же это понравится?

– Но если это правда…

– Да никакая это не правда, сами же понимаете! Бывают, конечно, поломки, но нельзя сказать, чтобы очень часто. И уж во всяком случае делать из этого вывод, что реакторы ненадежны, никак нельзя. Кстати, даже если бы это было так, все равно мы бы не признались. И ваши моряки в такой ситуации тоже промолчали бы. Разве у вас в Штатах можно говорить абсолютно обо всем? У вас со свободой слова все идеально?