Удержать любой ценой

— В образе холодной принцессы-недотроги, которую ты изображаешь, пытаясь уверить меня, что ты такая на самом деле. — Зейн сделал знак помощнику, который немедленно подошел к нему, держа в руках бархатную коробочку. Продолжая невозмутимо рассматривать Амалию, Зейн щелкнул пальцами, и помощник протянул ему раскрытый футляр.

Амалия почувствовала внутренний жар от его оценивающего взгляда, ее соски напряглись, а в животе запорхали бабочки. «Он нарочно дразнит меня», — подумала Амалия. Да будь она проклята, если позволит ему использовать в качестве оружия ее растущее влечение. Задрав подбородок, она фыркнула и прошипела:

— Если соблаговолите объяснить мне, что…

Зейн кивком отпустил помощника, а затем она почувствовала на своей шее его пальцы. Ее тело запело от его прикосновения. Опустив взгляд на грудь, Амалия ахнула, увидев великолепное бриллиантовое ожерелье в платиновой оправе. Она потрогала кончиками пальцев переливающиеся всеми цветами радуги камни тонкой огранки, испытывая невероятное удовольствие не столько от подарка, сколько от того, что Зейн надел ей его. Это был весьма романтический жест, хотя она мало что знала об этом.

— Спасибо. Я… я верну его в целости и сохранности.

Его пальцы пощекотали ее шею и он шепнул:

— Оно напомнило мне тебя. Это подарок.

Амалия едва слышно вздохнула.

— Твой… Макс сегодня здесь.

Амалия знала, что Макс не имеет никакого отношения к благотворительному фонду. Следовательно, он здесь из-за нее. В этом был уверен и стоящий рядом с ней мужчина. Значит, публичное объятие и ожерелье — это шоу для Макса. Амалии стало больно. Но она сама виновата, что давала расплывчатые ответы всякий раз, когда Зейн спрашивал о Максе. Сейчас она сказала бы правду, но Зейн больше не спросит. Он считает ее шантажисткой.

Эти две недели в Париже для него ничего не значат. Его заботит лишь счастье сестры.

От бриллиантов на шее вдруг повеяло таким холодом и враждебностью, что Амалия почувствовала приступ тошноты.

— Если тебе есть что сказать, Зейн, говори, — едва не прорычала Амалия, увидев его плотно сжатые губы и твердую линию подбородка. — Нет? Тогда, пожалуйста, отпусти меня, и покончим с этим чертовым фарсом.

Вышколенные официанты в униформе бесшумно скользили по залу, разнося шампанское. Зейн молча взял с подноса бокал и протянул Амалии. Она натянуто улыбнулась. Их конфронтация не закончена, а только началась.

Шейху негоже выставлять напоказ эмоции или слабость на публике. Он даже сумел сдержать гнев от ее предательства, а она не умеет скрывать свои эмоции.

Что ее ожидает по возвращении в отель?

Глава 8

— Буду весьма вам признателен, если вы отпустите мою невесту, — сурово промолвил Зейн, одновременно испытывая облегчение. Два часа поисков Амалии превратились для него в сущий ад. Он рыскал по парижским улицам вместе с охраной, пока она…

Страх за нее все еще держал его за горло мертвой хваткой. Он поклялся уволить охрану, как только Амалия найдется. Он проклинал себя на чем свет стоит за то, что не предупредил об опасностях, которые могут ее подстерегать, с тех пор как она стала его невестой.

И вот он нашел ее… в объятиях любовника.

— Прекратите обнимать ее, пока соцсети не запестрели снимками папарацци, которые следуют за нами по пятам.

— Зейн, я только хотела поговорить с ним наедине, — мягко сказала Амалия, освобождаясь из объятий Макса.

— Мы все обсудим в отеле, дорогая, — ответил Зейн строго. — Не хочу, чтобы твой босс или случайные репортеры стали свидетелями нашей небольшой размолвки.

— Но я еще не совсем убедился, что Амалия с вами не по принуждению, — заносчиво заявил итальянец.

Девушка съежилась, но Макс и не подумал убрать руку с ее талии.

— Я тебе уже все рассказала. Я знаю, ты желаешь мне добра, но Зейн прав.

Губы итальянца тронула легкая улыбка, когда он взглянул на Амалию. Было видно, что их объединяет дух товарищества.

— Кроме меня, за тобой некому присмотреть…

Ревность душила Зейна. Он едва сдерживался, чтобы не вырвать Амалию из рук ее босса и прижать к себе. Хотя он всегда считал, что разум сильнее кулаков, но в настоящий момент ему хотелось применить последние.

Вероятно, те же чувства испытывали его древние предки, когда кто-то покушался на их женщин.

— Амалия прекрасно знает, что она для меня значит, Максимилиан. А я всегда забочусь о тех, кто мне дорог.

Амалия наконец освободилась от Макса и подошла к Зейну.

— Я же предупреждала тебя, Макс, что встречаться тайком от Зейна — не лучшая идея. Хотя иногда инстинкт собственника проявляется в нем чересчур ярко.

— Я знаю шейха лучше, чем ты думаешь, Амалия. И с тобой знаком уже пять лет. Потому мне трудно поверить, что ты могла им увлечься, — ответил итальянец.

В глазах Амалии промелькнула боль.

— Мой жених не такой, каким его знает мир. И любой женщине, включая меня, нелегко устоять перед его пусть надменной, но сильной харизмой, — подозрительно бесцветно произнесла она.