Удержать любой ценой

Она полюбила шейха Зейна аль-Гамди, правителя Халиджа, и с этим ничего не поделать. Возможно, она совершила главную ошибку в жизни.

— У меня в ванной есть аптечка, — сказала она, по-прежнему не глядя на него. — Я справлюсь. Спокойной ночи, Зейн.

— Сядь в кресло, — приказал он ей, словно трехлетней девочке.

— Я не ребенок, — огрызнулась она.

— Тогда не веди себя по-детски. Я ни разу в жизни не ударил женщину, как бы зол я ни был. Точнее, ни одна женщина, кроме тебя, не выводила меня из себя и не доставляла столько беспокойства. А их в моей жизни, поверь, было немало.

Последнее, о чем она хотела сейчас слышать, так это о его женщинах.

— Я сказала, что позабочусь о себе сама…

Легким движением он поднял ее на руки. Амалия ахнула и непроизвольно обхватила его руками за шею. Запах его кожи опьянял. Глубина ее чувства потрясла Амалию.

Он мягко опустил ее на кресло.

— Если тебе дорога свобода, не дерзи мне сейчас, Амалия.

— А не то ты с позором отправишь меня в Халидж и посадишь в камеру рядом с Асламом? — вызывающе воскликнула она.

Зейн угрожающе навис над креслом, едва сдерживая клокотавшую в нем ярость. Амалия буквально вжалась в кресло, понимая, что испытывает его терпение, и пролепетала:

— Зейн, я сама справлюсь.

— Ради нашего общего блага, Амалия, умерь свою независимость и непокорность, хотя бы на сегодня, — нарочито мягко сказал он, снимая с ее ноги десятисантиметровую обидчицу-шпильку.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила она, когда Зейн завернул подол ее платья. — Не смей.

Его плечи напряглись.

— Продвинься вперед и медленно сними колготки. Кровь уже запеклась, и тебе будет больно.

Она взялась за подол платья и взглянула на Зейна, прерывисто дыша.

— Отвернись, — приказала она.

Сардоническая ухмылка тронула губы Зейна.

— Я не раз видел женские ножки и много чего другого, поверь мне, — хрипло сказал он.

— Но не видел моих, — парировала она.

Ни один мужчина не касался ее.

— А я представляю, как они обовьются вокруг моих бедер и…

Амалия содрогнулась от охватившего ее жара.

— Зейн, пожалуйста…

Его длинные пальцы нежно погладили ее пылающую щеку.

— Ты и впрямь очень стеснительная, — уверенно констатировал он, будто знал ее сто лет. — Никогда еще не встречал красивую женщину, не знающую себе цены и не умеющую пользоваться своей внешностью.

— Меня учили другому. Мама не уставала повторять, что внешность не главное. Она жестоко поплатилась за свою красоту, сделав неверный выбор.

Он взял ее за руку:

— Амалия, ты знаешь, что…

— Знаю, — прошептала она. — Она любила меня, Зейн, и хотела мне счастья. Но теперь знаю, что, вероятно, она была необъективна в отношении мужчин и чувства любви. Я же рано начала работать. У меня не было ни времени, ни сил на личную жизнь. Только Макс и мама были в моем окружении.

Лицо Зейна потемнело.

— Ни слова больше о Максе, — сурово приказал он. — Тебе необходимо выйти из тени матери и начать жить, Амалия.

Зейн отошел к небольшой кухоньке в углу гостиной. Амалия, приподняв подол платья, начала стягивать колготки. Как и предсказал Зейн, на коленке они прилипли. Амалия охнула. В тот же миг Зейн оказался рядом и опустился перед ней на колени. Ухватив ее за бедро одной рукой, он сильно потянул за колготки другой. Ткань с треском порвалась, а на глазах Амалии выступили слезы от боли. Склонив голову, она увидела, как Зейн снял колготки, а затем мягко обработал кровоточащую ранку антисептиком и смазал кремом.

Амалия так давно не чувствовала чью-либо заботу, что действия Зейна тронули ее до слез и пробудили давно забытые воспоминания о том, как в детстве отец защищал ее и заботился о ней. Но после развода родителей ее сердце ожесточилось. Она приняла сторону матери и возненавидела отца. Она не хотела общаться с ним, даже когда Аслам просил ее. Она замкнулась и зациклилась на работе, лишив себя радостей жизни.

«Когда же начать, если не сейчас?» — подумала она.

И Амалия решилась. Ей стало все равно, права она или нет. Когда Зейн попытался подняться, она остановила его, положив руки ему на плечи. Ее тонкие пальцы пробрались за ворот рубашки и она погладила его кожу. Амалия представила, как он прижимается телом к ее обнаженной коже, почувствовав вожделение.

Плечи Зейна напряглись.

— Я так понимаю, что встреча с Максом возбудила тебя, но, если ты станешь провоцировать меня сегодня, я…

Амалия нежно взяла в руки его лицо и взглянула ему в глаза:

— Ты выбрал себе кого-то из списка мисс Янг?

В темных глазах шейха разгорался опасный огонь.

— Это последнее, о чем мне хотелось бы сейчас говорить.

Ее пальчики снова пробрались под воротник.

— И тем не менее я хочу знать, — промурлыкала она, — есть ли у тебя настоящая претендентка на мое место, когда игра закончится?