Удержать любой ценой

Его возбуждение нарастало со скоростью света, но он держал себя в руках, стараясь не спугнуть ее.

Амалия не похожа на других его женщин, и не только своей неопытностью. Ее следует холить, нежить и лелеять за лояльность, принципиальность, внешнюю и внутреннюю красоту. Такая женщина заслуживает мужчину, который будет ее боготворить, а не заводить короткую интрижку под предлогом липовой помолвки…

Но никакие обвинения не могут заставить его отказаться от сегодняшней ночи. В одном он был твердо уверен: Амалия получит сегодня неземное наслаждение.

Она так долго смотрела на него огромными глазами лани, что он засомневался, готова ли она. Его терзали страсть и предвкушение. Амалия медленно подняла руки и развязала ленту, стягивавшую локоны.

Волосы цвета отполированного золота волнистыми прядями рассыпались по плечам. Она запустила руки в копну волос и чисто женским движением поправила их. У Зейна пересохло во рту. Он отчетливо понял, почему по древнему обычаю бедуинов женщины распускали волосы лишь в присутствии мужа. Зейн тоже не хотел, чтобы другие мужчины любовались такой красотой.

— С этими волосами одна морока, — заявила между тем Амалия. — Я почти час мою и сушу их. Я хочу попросить стилиста сделать короткую и практичную стрижку.

— Нет. — Короткое слово прозвучало как выстрел.

Ее пальцы застыли в волосах, и она спросила:

— Что значит «нет»?

— Не стригись. И это приказ.

Она рассмеялась, а в глазах появилось знакомое неповиновение.

— Обрезать такую красоту равносильно преступлению. Я серьезно. Амалия.

— Но ты не можешь мне приказывать, Зейн. Я хочу стать твоей любовницей, а не… — Амалия запнулась.

Зейн выжидательно поднял бровь, губы скривились в усмешке.

— Тебе доставляет удовольствие смотреть на мое тело, дорогая? — неожиданно спросил он. Амалия окинула оценивающим взглядом его атлетическую фигуру и хрипло рассмеялась:

— Не могу оценить по достоинству, шейх, то, что прикрыто полотенцем. Сними его, тогда я и скажу, нравишься ты мне или нет.

Ее откровенно дерзкий тон удивил Зейна. Ни одна женщина не приказывала ему.

— Что такое? Разве я не могу приказать, вернее, попросить возлюбленного…

Полотенце полетело на пол. Прохладный воздух окутал его разгоряченную кожу. Он представил, как ее пухлые розовые губы ласкают его восставшую плоть…

— Моей невесте нравится то, что она видит?

Амалия непроизвольно ахнула, ее щеки зарделись, как маков цвет, а рукой она прикрыла свой живот. Ее жесты и реакция были настолько выразительны, что шейх невольно расплылся в улыбке.

— Я не была бы женщиной, если бы не восхитилась увиденным. — Она сглотнула, увидев, что он подходит ближе. — Я совершенно забыла, что мы делаем дальше? — пролепетала она.

Зейн намотал пряди ее шелковых волос на руку, и она почти прижалась к его широкой груди.

— Твои волосы… — прошептал он. — Твое тело сводит меня с ума, хочу насладиться каждой секундой. Тебе ведь тоже нравится видеть меня обнаженным?

— Мы оба доставляем друг другу удовольствие, — нежно промурлыкала она.

Зейн притянул ее к себе и почувствовал, что она дрожит.

— Не бойся, я тебя не обижу, — ласково сказал он.

Амалия была уверена, что Зейн не причинит ей физической боли. А вот как быть с болью сердечной?

Подняв на него глаза, она увидела в его взгляде неприкрытую страсть. И как она могла сомневаться в том, что он ее хочет. Амалия нежно прикоснулась губами к его рту. Зейн приник к ней в бесконечном поцелуе, от которого замирало сердце и останавливалось дыхание.

— Ты такая сладкая и эротичная, Амалия, — пробормотал он. — Я хочу попробовать тебя везде… — Зейн улыбнулся, не отрываясь от ее сладких губ. Вожделение клокотало в нем, как вулкан.

Его ладонь скользнула вниз по спине, рука обняла тонкую талию. Зейн прикусил полную верхнюю губу, впился в чувственный рот, вызвав у Амалии слабый вздох удивления. Он перебирал пальцами густые пряди волос. Поцелуй становился настойчивее. Амалия откинула голову, давая ему больше свободы.

Ее набухшие соски упирались в твердые мышцы его широкой груди, и Амалия почти забывала дышать от восхитительных ощущений. Сквозь тонкий шелк пижамы она чувствовала мощную эрекцию Зейна.

Что и говорить, он искушенный любовник, но она не хотела стать одной из многих женщин для удовлетворения его ненасытного аппетита.

— Зейн… — едва дыша прошептала она, отрываясь от его губ, — ты не спросил, посвятила ли я в нашу сделку Макса.

— Ты нашла самое подходящее время для вопроса, — прорычал он в ответ. — Если ты хочешь, чтобы я…

Его проворные пальцы проникли под топ и обхватили тугие полушария ее грудей. А затем она почувствовала на соске его горячие губы.

Он что-то невнятно пробормотал по-арабски, продолжая терзать сосок жадными губами, нежно массируя другой сосок подушечками пальцев. Амалия выгнулась ему навстречу.

— Увидев тебя в его объятиях, я забыл обо всем на свете, дорогая: о Синтаре, о своих обязанностях, о счастье Миры, о твоем брате, о прессе, — оторвавшись от соска пробормотал он. — Так ты рассказала ему о нашем уговоре. Амалия?