Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции

— Погоди-ка, погоди-ка, малыш Матс! — вскричала вдруг Оса-пастушка. — Тут что-то сбоку написано!

— И вправду написано. Только буквы такие маленькие!

— Дай-ка поглядеть! А вот… Здесь написано: «Нильс Хольгерссон из Вестра Вемменхёга».

— Ничего диковинней этого я не слыхивал! — сказал маленький Матс.

ТОМ ВТОРОЙ

XXII САГА О КАРРЕ И СЕРОШКУРОМ

КОЛЬМОРДЕНСКИЙ ЛЕС

К северу от Бровикена, на границе между Эстеръётландом и Сёрмландом,[23] расположена гора, которая тянется на много-много миль в длину, да и шириною она более мили. Будь высота этой горы такой же, как ее длина или ширина, ее считали бы одной из самых чудесных в мире. Но высоты-то ей как раз и не хватает.

Бывает, встретишь в пути недостроенный дом, владелец которого поначалу было размахнулся, а потом так и не смог довести дело до конца. Подойдешь к дому поближе и увидишь — фундамент прочен, своды могучи, подвалы глубоки, но стен и крыши нет. Поднимается строение над землей всего лишь на несколько футов. И при виде этой пограничной горы вспоминается такой вот заброшенный дом. В основании чувствуется мощь, дикость и широкий размах, но в целом это — не настоящая гора, а незаконченное сооружение. Словно зодчий утомился, создав такое мощное подножье горы, и забросил свою работу, не успев воздвигнуть крутые обрывы, остроконечные пики и каменистые горные гряды.

Но зато гигантский горный кряж покрыт рослыми и могучими деревьями. На лесных опушках и в ложбинах растут дуб и липа, по берегам озер — береза и ольха, на отвесных скалах — сосны, и повсюду, где есть хоть горстка земли, — ели. Всё вместе это и образует большой Кольморденский лес. В стародавние времена он внушал такой ужас путникам, что, готовясь идти лесом, они молились богу, боясь встретить там свой смертный час.

Поначалу, когда Кольморденский лес был еще молодым, ему пришлось пережить тяжкие времена на голой скалистой почве. Но, вынужденный найти себе опору среди твердых гранитных глыб, питаясь влагой из скудных, каменистых ручьев, лес, повзрослев, закалился. Он стал сильным и крепким, подобно человеку, который в юности вынужден был в поте лица трудиться, чтобы пробить себе дорогу в жизни. Лес разросся, в нем появились деревья в три обхвата, их ветви сплелись в густую непроницаемую сеть, а твердые и скользкие корни опутали всю землю. Деревья с мощными замшелыми стволами и ветвями, с которых свисали длинные белёсые бороды, были похожи на троллей. Лес стал надежным убежищем для диких зверей и разбойников, для тех, кто умел пробираться и красться сквозь его глухую чащу. Всех же остальных он — сумрачный, дикий, непроходимый — страшил, и без особой нужды в него не ходили.

Когда люди стали селиться в Сёрмланде и Эстеръётланде, они постепенно выкорчевали все леса, что росли в плодородных долах и на равнинах. А Кольморденский лес, росший на тощей скалистой почве, никто вырубать не захотел. Однако чем дольше стоял он нетронутым, тем могущественнее становился. Лес уподобился крепости, стены которой день ото дня наращивали толщину, и пробиться сквозь эти древесные громады можно было только с помощью топора.

Обычно леса боятся людей. А Кольморденского леса, мрачного и дремучего, боялись люди. Охотники и те, кто отваживался собирать там хворост, зачастую сбивались с пути в непролазной лесной чащобе и нередко оказывались на краю гибели. Путникам, желавшим попасть из Эстеръётланда в Сёрмланд, приходилось чуть ли не ощупью пробираться узкими звериными тропами, потому что люди, жившие у границы этих двух провинций, не в силах были проложить дорогу через лес. Не было там ни мостов, ни паромов, ни гатей для переправы через реки, озера и болота. Во всем лесу не отыскать было хижины, где обитали бы мирные люди. Зато звериные логова и разбойничьи пещеры попадались там чуть ли не на каждом шагу. Немногим удавалось целыми и невредимыми пройти через лес; куда больше было тех, кто, поскользнувшись, срывался в пропасть или — иногда даже верхом на лошади — увязал в трясине, кого грабили разбойники или преследовали хищные звери. Но даже те, кто жил за пределами этого леса, немало терпели от него бед. Ведь волки и медведи то и дело спускались из Кольмордена вниз и задирали скотину. А истребить хищников было невозможно — дремучий лес надежно защищал их.

Но мало-помалу люди начали покорять лес. На горных склонах вырастали усадьбы и селения. В самом лесу прокладывались первые дороги, а близ Крукека в дикой глухомани монахи воздвигли монастырскую обитель, где путники находили надежное убежище.

Но лес по-прежнему оставался опасным — вплоть до того самого дня, пока одному человеку, проникшему далеко в его дебри, не посчастливилось обнаружить руду в каменистой почве. Лишь только весть об этом разнеслась по округе, в лес хлынули толпы людей — кто разведать его богатства, кто в поисках работы.