Удивительное свойство моряков жить под водой

Мы проехали через большой мост. Сверху я видел, как два катера гонялись друг за другом. Вернее белый катер шел прямо, рассекая реку посередине, а второй, синий, кружил, заходя то слева, то справа. В воде отражалось заходящее солнце, делая реку немного кровавой.

– Остановимся здесь, – предложил Макс на набережной, – вон магазин автозапчастей, надо купить кое-что в дорогу.

Мы пришвартовались в квартале от клуба, где выступала Валя.

– Сегодня четверг?

– Четверг, – кивнул боцман.

Условившись с ним встретиться через полчаса, я тоже покинул борт.

В темных очках и вельветовой куртке, купленных старику, я прошел к барной стойке и спросил сок.

– Какой вам? – без интереса проговорил бармен.

– Любой.

– Есть гранатовый и апельсиновый, – лениво предложил бармен.

– Наливай гранатовый.

На сцене завершала саунд-чек рок-группа. Валя стояла среди музыкантов, держа в руках вместо привычной флейты саксофон, потертый, видавший жизнь Weltclang перламутровой отделки и с золоченым раструбом. Обхватив инструмент, Валя смотрела вверх, словно вместо потолка перед ней распахнулись небеса. Вдруг она перевела взгляд на меня, я судорожно глотнул сока, расплескав на новый пиджак, и с деланным спокойствием под звуки саксофона двинулся обратно.

На выходе я споткнулся о порог и чуть не упал плашмя, успев упереться руками о тротуар. И вдруг понял, что прежним уже никогда не войду сюда.

33

Что из провианта брали с собой в плавание моряки? А перечень привычных продуктов, грузившихся в трюм, был нехитрый: бочки с пресной водой, мука, сухари, солонина, масло и уксус, хорошо если к этому добавлялись фасоль, рис и сыр. Обязательно брали и пополняли запасы лимона и чеснока против цинги и рахита, по возможности яблок от анемии.

Да, насчёт выпивки. Тоннами грузили вино и ром. Хотя моряки предпочитали пить ром в чистом виде, на корабле пьянство во время плавания каралось, и чаще ром служил обезболивающим и ободряющим средством. Судовой врач всегда держал его под рукой. А коктейль типа «Объятья дьявола»: ром с бренди, соком лимона и специями, – валивший с ног самых крепких парней, делали по особым случаям.

Из всего перечисленного мы сложили в трюм нашего сверкающего новыми бортами трекатра канистру пресной воды, несколько головок сыра и чеснока, фунт сухарей, три кило зеленых яблок и пять литров вина.

В нескольких километрах от города УАЗ пристал к обочине, команда решила выпить по стаканчику пуэра за хороший ход. Утро выдалось на редкость погожее, завораживая небом цвета безмятежной морской волны. В такое утро веришь, что в жизни невозможно разочароваться.

Макс сидел за рулём, дымил сигаретой и чему-то улыбался. Игорёк раскрутил термос и подмигнул мне:

– Знаешь предсказание Нострадамуса на этот год?

– Смеешься? К чему оно мне? А что? Что-то интересное?

– Временны все, и следа не оставят, но знатный отступит, бродяге победа.

– И что это значит?

– Ничего особого. Просто пришло время сбываться чему-то менее важному, но необходимому.

– Ну раз так, вперед, навстречу приключениям.

– Даешь поворот винта!

– В смысле поворот винта?

– Тьфу ты, перепутал, даешь полный ход корабля!

– Ты так не путай. Я помню, ты же рассказывал, как во времена инквизиции поворотом винта называли пытку, на голову жертве надевали обруч и медленно затягивали винтом.

– Типун тебе на язык, – засмеялся Игорёк, – теперь надо думать только хорошее. Иначе далеко не уедем.

Беря махал рукой проезжавшему огромному, как танкер, автобусу с молодыми спортсменками на борту:

– Девчонки! У нас одна дорога! Мы в одной лодке! Я люблю вас!

Спортсменки смеялись и махали в ответ. Я подлил в пуэр по немного вина.

– За удачное плавание!

– За семь футов под килем! – поддержал Игорёк.

Мы с чувством чокнулись.

– Ну что, по местам, – предложил я. – Или может есть вопросы?

– У матросов нет вопросов, – сообщил довольный Беря.

Гм, у матросов нет вопросов, каждый сам себе вопрос. Хотя один вопрос на всех найдется: где же завтра придется проснуться – на суше, на море или на его дне.

Часть вторая. Кораблекрушение

1

Глядеть на солнце было приятно, оно задумчиво сидело на верхушке горы. Мы расположились на гребне поменьше и смотрели то на солнце, то на темнеющую внизу землю, похожую на океан. Тени от гор накатывали в ущелье точно прилив.

Внизу стоял наш УАЗ. Там же сновали фигурки археологов, искавших столицу тюрков. Археологи казались матросами, не успевшими откапать свой сакральный корабль, и я с сожалением думал об их неудаче как о собственной.

– Эге-ге-гей! – донесся оттуда еле слышный крик Лёньки Голодного, мокрый блестящий он выбирался из горной речки.

Поджарой фигурой Голодный походил на короля хариусов, выскочившего из воды показать на что он способен.

– Эге-ге-гей! – прокричал я в ответ.