Удовольствие

— Я красивая, потому что ты делаешь меня такой, мой профессор, — пробежав длинными ногтями по гладко выбритой щеке, тоном, не терпящим доказательств, произнесла Анжелика, наслаждаясь дошедшим до ноздрей любимым ароматом одеколона и его неповторимого собственного мужского запаха, сводящего ее с ума.

Жиральд наградил девушку трепетной улыбкой до того, как медленно погрузиться в нее, громче положенного застонав, и Анжелика подхватила его ритм, сжав в кулаках простынь и слегка приподнимаясь для его жарких ласок, дающих ей твердую надежду начать все сначала. Исправить навсегда старые ошибки и взять чистый лист бумаги, заново переписав судьбу.

Не судьба, а мы ею управляем, если вовремя поймем, какой из всех предоставленных хитрым роком руль взять.

Их тела соединились воедино, и эту нить уже невозможно разорвать или разрубить. Нить, связывающая двух влюбленных, сумевших победить зло ради того, чтобы не разлучаться и испустить последний вздох в объятиях друг друга. Нить, должная исчезнуть под натиском роковых событий, но, вопреки всему, окрепла и стала прочной.

Анжелика подтянула простынь к груди и с запоздалым смущением взглянула на довольно раскинувшегося на кровати мужчину. Темные волосы растрепаны, на щеке почти незаметный след от царапины, оставленный ею в приступе неконтролируемой страсти. Да уж, что-то она, действительно, распустила коготки, но голубые глаза цветом лазурного неба блестели от огромного счастья, свалившегося на Жиральда. Похоже, он и не почувствовал, как она его царапает. Мускулистая грудь, поросшая черными волосами, искушала и звала прижаться к ней, чем Анжелика умело воспользовалась, устроив на ней голову и прислушиваясь к быстрому биению сердца, в котором жила только она.

— Я хочу взять с тебя обещание, — начала Анжелика, силясь казаться серьезной. — Всего одно обещание, которое окончательно меня успокоит и заставит поверить, что это не сказка.

— Ангел мой, если в моих возможностях его выполнить, то я, не задумываясь, не зная, что ты придумала, соглашаюсь, — прохрипел ей в ухо Жиральд, и она глубоко вздохнула, собирая остатки разума и облизывая внезапно пересохшие губы. Как же трудно взять с него это слово, при том, что каждая частичка заранее шептала о положительном ответе! Сложно, но постижимо…  Ей нечего бояться, ведь рядом не чужой мужчина, а ее Жиральд!

— Обещай, что никогда меня не оставишь, — приподнявшись на локте, обратилась к нему Анжелика. — Обещай, что мы всегда будем любить друг друга и не расстанемся. Обещай, что если все же в один день у тебя появится другая женщина, то я буду первой, кто узнает. Обещай, что никогда не предашь меня, не причинишь боли, потому что повторного раза я не выдержу!

На его лице заиграла веселая улыбка. Улыбка, обычно которая появляется на лице родителей, пока они объясняют что-то непонимающим детям. Улыбка, видно, мгновенно поднявшая его настроение, как и ее просьба.

— Ты могла бы и не просить, — лукаво усмехнулся Жиральд, обнимая ее и целуя в чуть влажное плечо. — Что там обещать? Если понадобится, то я поклянусь перед всеми иконами, что никогда не отпущу тебя и проведу с тобой всю жизнь. Веришь?

— Ты мог бы и не спрашивать, мой профессор, — чмокнув его в подбородок, покачала головой Анжелика, за последние тяжкие и изнуряющие дни впервые заливисто засмеявшись. Она ему верила намного больше, чем себе. Верила безгранично и навечно, ибо это ее Жиральд Ларош, мягкий, чувственный, открытый, душевный, каким он останется до последнего вздоха для нее.

Глава тридцатая

CЧАСТЛИВЫЕ МГНОВЕНИЯ

Восемь месяцев спустя.

Анжелика блаженно потянулась в кровати, закутавшись поплотнее в одеяло, но мужские пальцы осторожно откинули полог, покрывая поцелуями растянувшееся на смятых шелковых простынях полуобнаженное тело, зубами подцепив тонкую лямку кружевного пеньюара. Анжелика лукаво улыбнулась, подставляя лицо под сыпавший град нежных поцелуев. Боже, она уже привыкла просыпаться подобным образом и не открывала глаза, пока не получит свою долю положенных ласок. Жиральд Ларош прилежно исполнял обязанности страстного любовника, трепетного возлюбленного и понимающего друга.

Она боялась сглазить собственное счастье, заслуженное и отвоеванное у судьбы.

Приятный аромат только сваренного кофе разнеся по спальне, и девушка удивленно посмотрела на мужчину, вставшего около кровати на колени и держащего в руках поднос с кофейником и тарелкой, на которой разместилась гора пончиков.

Ее любимые медовые пончики с кремом, которыми Жиральд часто баловал их с Беллой, объясняя тем, что ему нравится наблюдать, как она кушает с удовольствием еду, приготовленную им. Анжелике казалось, что предложи он ей яд, то она и его выпьет с широкой улыбкой, хотя такого никогда не случиться.

Вот настолько сильно она любила Жиральда, что иногда опасалась окончательно сойти с ума от этой взаимной и многообещающей любви. Любви, пережившей столько испытаний, но не сломавшейся и не утерявшей свою силу.