Угольки в камине

Так что книжку я так и не дочитал, не знаю, чем там про лягушку кончилось, может, съели ее где-нибудь во Франции, она же на Юга через Париж летела? А что, мои знакомые бизнесмены все так делают. А мне некогда, мне надо калитку танковыми плитами обшивать.

Солдатик

Вчера, разбирая хлам, нашел в коробке солдатика из своего детства. Отдал сыну.

…Сейчас уже и не вспомню, куда тогда подевались остальные, но тогда, в восемь лет, у меня оставалось только два железных солдатика.

Не оловянных, а именно железных. Оловянные, это как в сказке у Андерсена, и они совсем другие, с буклями и в треуголках – это я уже много позже узнал. А во времена моего детства у самых крутых пацанов были целые наборы таких, именно железных солдатиков. Наших, советских. Там был командир с пистолетом и десяток рядовых. Их как раз хватало, чтобы победить в войне.

Так вот, у меня были именно рядовые. Они стояли по стойке «смирно» и ждали приказа защитить Родину, даже ценой своей жизни. Одного из рядовых я с помощью волшебного пластилина произвел в Командиры. У него появилась кокарда, погоны и медали за храбрость. Для генеральских лампасов красного пластилина не было, и мы, посовещавшись в Ставке, ограничились званием Главного Полковника. Второй солдатик, рядовой, был его единственной и непобедимой Армией. Он тоже был не прост. Так как у меня еще оставался кусочек пластилина, я сделал его разведчиком – подводником. И назвал его Товарищем Ихтиандром. Устройства рыбьих жабер я тогда не понимал, и поэтому солдату достались глубоководный шлем, ласты и два баллона с питательной газовой смесью, рассчитанной на полугодичное погружение.

Стоя с Командиром на возвышении, мы наблюдали, как наши войска, в лице героического подводника-разведчика, преодолевают глубокие реки и моря. Реками назначались ручьи, а морями и океанами глубокие, покрытые ряской лужи с пиявками и лягушками.

До сих пор не забуду своих погружений в этот сказочный, удивительный мир. А секрет простой, нужно было сфокусировать свое внимание и постепенно внутренне уменьшаться, чтобы трава стала высоченным лесом, а ручей глубоководной рекой. Оказавшись на месте, можно было бесконечно долго, до самого обеда, бродить по этому сказочному миру, сражаться с монстрами, преодолевать всякие препятствия и находить сокровища.

Вспомнился один день того бесконечного лета. На травянистой кочке, то есть на высоком холме, где располагалась Ставка Главнокомандующего, было полно народу.

Кроме меня и Полковника, там сидели несколько приехавших в гости индейских вождей. Чиганчгук Большой Змей, Зоркий Сокол и Виннету, сын Инчучуна. Вот и тогда, Большой Змей ел коржик и тоскливо смотрел на «тот берег». Ему туда было нельзя, там местный народ знал его как Оцеоллу, вождя Сименоллов, и постоянно требовал у него советов и всяких решений. А Змей в правительстве быть не хотел. Он отдыхал, у него был отпуск. На этом берегу реки никого из Могикан уже не было, все погибли в войне с Гуронами.

Зоркий Сокол курил трубку и слегка улыбался той стороной лица, которую не видел Большой Змей. Он был вождем Апачей и в разборках с Гуронами не участвовал. А если другие приставали с расспросами, он всегда поднимал кулак и отвечал одной фразой, как научил его отец: «Хуг – я все сказал». Говорить просто так, чтобы поговорить, он не любил. Да и не о чем было, и так все было предельно ясно. Самый молодой из них, Виннету, вообще был из племени Сиу. Он был последним хранителем тайной карты, подаренной Сиу самим Маниту, на которой был указан путь в Эльдорадо. Только я один знал, что несколько дней назад, напившись в гостях у Белых Волков огненной воды, он где-то потерял карту, и единственное, что ему теперь оставалось, это хранить гордый и таинственный вид.

– Он все-таки прошел, – неожиданно сказал Полковник и, поправив съехавший погон со звездой, показал вниз, на противоположный берег.

Мы увидели, как на воде сначала появились несколько пузырей, потом голова рядового Ихтиандра. Не вылезая из воды, он обернулся, посмотрел на нас и, убедившись, что мы видим, сделал рукой знак, типа «все в порядке». Откуда-то из-за горизонта донеслись звуки сирены. Мы все встали.

За гигантскими травинами и исполинским, упирающимся в небеса, Древним Лопухом поднимались сигнальные дымы. Черный и белый.

– Пора. – Чиганчгук отряхнул замшевые штаны от крошек, Зоркий Сокол достал изо рта трубку, а Виннету оправил красивую, шитую бисером курточку с бахромой на рукавах и спросил:

– Надеюсь, заминировал?

– Ночью взорвем, – сказал я.

Полковник кивнул, и мы все пошли обедать. Нас звала мама.

Страсти

– Давай друг у друга попы щупать?

– Зачем?

Ее глаза загадочно и красиво расширяются:

– Это не обсуждается.

Мы лежим спинами кверху, на двух поставленных рядом кроватках в большой зале, где еще примерно двадцать таких же кроваток поставлены в длинные ряды через узкие проходы. Тихий час в средней группе детского сада № 8. Нам по 4 года.

Где-то в коридоре тяжело бухают шаги воспитательницы. Вновь становится тихо.

Она придвигается ближе:

– Ты же хочешь потрогать мою попу?

– Ну, не знаю…

– Давай, я первая.