Уильям Шекспир сонеты 8, 118, 113. William Shakespeare Sonnets 8, 118, 113

Итак, Я, вернувшись упрекал за моё содержимое (тогда)

И получил от зла в три раза больше, чем Я вложил (ранее)» (119, 9-14).

Уильям Шекспир сонет 119, 9—14.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 11.01.2023).

Впрочем, исследуя подстрочник сонета 119, читатель обнаруживает, что поэт «нашёл истину» в том, что научился «дистиллировать» из зла добро, в итоге «получил от зла в три раза больше, чем вложил».

Обратившись к более подробному исследованию сонета 118, оказывается, что тема повествования как будто об рецептах кухни. Но это на первый взгляд, несмотря на это, зная манеру написания Шекспира читатель обнаруживает, что поэт применил литературный приём «паттерн», используя язык кухонных рецептов при взаимодействии различных вкусов, чтобы раскрыть своё психологическое состояние во взаимоотношениях с юношей, адресатом сонета.

Вот, такое краткое, но в полной мере понятное пособие по прикладной психологии, что становится ясным сразу после прочтения подстрочника, словно дежавю напоминавшее труды швейцарского психолога и психоаналитика Карла Юнга. Но, подробнее о нём, по завершению семантического анализа сонета 118.

Характерно, но для более понятного понимания подстрочника строк 1-4 первого четверостишия, следует рассматривать вместе, так как они входят в одно многосложное предложение.

«Like as, to make our appetites more keen

With eager compounds we our palate urge,

As, to prevent our maladies unseen,

We sicken to shun sickness when we purge» (118, 1-4).

«Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем)

С помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем,

Так, незримо предотвращаем наше расстройство, (зная)

Мы заболеваем, избегая болезней, когда мы очищаемся» (118, 1-4).

В строках 1-4, повествующий поэт делится секретами кухни от третьего лица: «Подобно как, сделать наши аппетиты более острыми, (затем) с помощью нетерпеливых соединений мы наш вкус побуждаем». Конечная цезура строки 1, была мной заполнена наречием в скобках «затем», но после запятой, так как по смыслу оно соотносится к следующей строки, которое установило рифму строки.

Образ «аппетита» первой строки сонета 118 встречается в пьесе Шекспира «Антоний и Клеопатра» во схожем образе «утоления аппетита» иных дам:

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, 241—243

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

«...other women cloy

The appetites they feed, but she makes hungry

Where most she satisfies; for vilest things».

William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, 241—243.

«...иная женщина пресытившись

Утоляет аппетиты, их подпитывая, но этим она сама создаёт голод

Там, где большее удовлетворенье получает; для самых мерзких вещей».

Уильям Шекспир «Антоний и Клеопатра» акт 2, сцена 2, 241—243.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 01.05.2023).

Впрочем, похожий образ из пьесы, как огранённый алмаз обрёл силу перевоплотившись в образ ненасытности Клеопатры, то есть образ «неистощимых желаний», приоткрывающий саму основу «природы человека, созданного богом».

Истинная ценность сценического «шекспировского» образа теряет свою значимость при выдёргивании его из контекста пьесы, поэтому любезно предлагаю читателю для ознакомления и для сравнения расширенный фрагмент пьесы Уильяма Шекспира «Антоний и Клеопатра» акт 2, сцена 2:

— Confer!

________________

________________

Original text by William Shakespeare «Antony and Cleopatra» Act II, Scene II, line 226—281

This text is distributed for nonprofit and educational use only.

ACT II. SCENE II. Rome. The house of LEPIDUS.

Enter DOMITIUS ENOBARBUS and LEPIDUS

ENOBARBUS

I will tell you.

The barge she sat in, like a burnish'd throne,

Burn'd on the water: the poop was beaten gold;

Purple the sails, and so perfumed that

The winds were love-sick with them; the oars were silver,

Which to the tune of flutes kept stroke, and made

The water which they beat to follow faster,

As amorous of their strokes. For her own person,

It beggar'd all description: she did lie

In her pavilion — cloth-of-gold of tissue —

O'er-picturing that Venus where we see

The fancy outwork nature: on each side her

Stood pretty dimpled boys, like smiling Cupids,

With divers-colour'd fans, whose wind did seem

To glow the delicate cheeks which they did cool,

And what they undid did.

AGRIPPA

O, rare for Antony!

ENOBARBUS

Her gentlewomen, like the Nereides,

So many mermaids, tended her i' the eyes,

And made their bends adornings: at the helm

A seeming mermaid steers: the silken tackle

Swell with the touches of those flower-soft hands,

That yarely frame the office. From the barge

A strange invisible perfume hits the sense

Of the adjacent wharfs. The city cast

Her people out upon her; and Antony,

Enthroned i' the market-place, did sit alone,

Whistling to the air; which, but for vacancy,

Had gone to gaze on Cleopatra too,

And made a gap in nature.

AGRIPPA

Rare Egyptian!

ENOBARBUS

Upon her landing, Antony sent to her,

Invited her to supper: she replied,

It should be better he became her guest;