Читаем Уильям Шекспир сонеты 97, 73, 75. William Shakespeare Sonnets 97, 73, 75 полностью

(транзитивный, непереходный), чтобы прикрепить что-либо или быть прикрепленным наверху, чтобы нижняя часть была свободной; свободно

повесить что-то на чём-то.

Примеры:


Hang your coat on the hook.

Повесьте пальто на крючок.


Повесить что-то (out) (British English).

Have you hung out the washing?

Вы вывесили стирку?


His school bag was still hanging on the back of the door.

Его школьная сумка все еще висела на задней части двери.


The dog's tongue was hanging out.

Язык собаки болтался


A cigarette hung from her lips.

Из её губ свисала сигарета.


Оксфордский Большой словарь в 12-ти томах изд. 1928 (Oxford English Dictionary, OED).



*** ДОКОЛЕ, нареч. вопрос. и относ. (книжн. устар.). Как долго, до каких пор; до тех пор, пока. Доколе буду я терпеть? Жди, доколе солнце не взойдет.

Синонимы: до каких пор, до коих пор, до тех пор покамест, до тех пор покуда, до тех пор, пока, доколь, докуда, дондеже, как долго, пока, покамест, поколе, поколь, покуда, покудова.


Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935—1940.





Сонет 73 — один из 154-х сонетов английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира. Сонет 73, является одним из самых известных и почитаемых критиками, в котором повествующий поэтическим языком сопоставил жизнь человека по скоротечности со световым днём «от восхода до заката», при помощи аллегории. В сонете, посвящённом юноше, повествующий бард показал трансформации жизни человека по образцу возрождения феникса из своего пепла, а также с помощью паттерна цикличность своей жизни. Каждое из трех четверостиший содержит метафору: сначала осень, затем уходящий день и угасающий на своём пепелище огонь. Поэт, используя выразительные метафоры предложил последовательность методов, с помощью которых молодой юноша, адресат сонета может увидеть скрытый от глаз непосвящённого свой облик, как творца и поэта.



Структура построения сонета 73.


Сонет 73 — это английский или шекспировский сонет. Как правило, английский сонет состоит из трех четверостиший, за которыми следует заключительное рифмованное двустишие. Она соответствует схеме рифмовки английской сонетной формы ABAB CDCD EFEF GG. Она написана пятистопным ямбом, поэтическим метром, в котором на строку приходится пять футов, и в каждом футе по два слога с ударением, сначала слабым, затем сильным. Почти все строки следуют этому без изменений, включая вторую строку:


# / # / # / # / # /


«Когда жёлтые листья, иль никто, либо немногие висели» (73, 2).


/ = ictus, метрически сильная слоговая позиция. # = nonictus.



Метафоры в построении сюжета сонета 73.


Тематическая организация образов сонета, построена так, что она играет много ролей в общей структуре стихотворного произведения. Тем не менее, одна из главных ролей, предусмотренных схемой построения сюжета, заключается в том, чтобы завершить каждое четверостишие окончательно сформулированной фразой. Учитывая подобную схему рифмовки в каждой второй строке в четверостишии, можно сделать окончательный вывод, что в конце каждой из четырёх строк четверостишия следует утверждение. Далее, при переходе к следующему четверостишию автор переносит сдвиг в общий замысел сюжетной линии.


Если использование Шекспиром законченной фразы в рамках схемы рифмовки подразумевает утверждение, то использование последовательной метафоры в конце каждого четверостишия, автор наглядно показывает признание собственной смертности в циничный взгляд на процесс старения. Этот взгляд на старение взаимосвязан с последовательным введением автором каждого символа в сонете. Переходя от года к дню, к краткой продолжительности сгорании дня, Шекспир развивает цикличную эмпатию к адресату сонета через каждый промежуток времени.

(Frank, Bernhard (2003). «Shakespeare's Sonnet 73». The Explicator. Routledge. 62 (1): ISSN 0014-4940, pp. 3—4).


Помимо этого, три использованные метафоры указывали на универсальное природное явление, связанное с существованием всего живого. Это явление включает в себя осознание быстротечности жизни к медленному распаду и умиранию.

(Schroeter, James (1962). «Sonnet 73: Reply». College English. National Council of Teachers of English. 23 (8): ISSN: 0010-0994, p. 673).


В целом, структура и использование метафор — это две взаимосвязанные составляющие, способствующие общему развитию сонета. Шекспир воспринимается, как суровый критик возраста, поэтому поэт описывает негативные последствия старения в трёх четверостишиях этого стихотворения. Эти аспекты не только приобретают универсальный характер благодаря символам, но и представляют собой неизбежность медленного исчезновения времени, как категории в целом из-за его последовательного размещения на протяжении сюжетной линии в сонете. Кроме того, многие метафоры, использованные в этом сонете, были персонифицированы и подавлены созданной связью между юней и повествующим до метафоры смертного ложа.

(Booth, Stephen, ed. 2000, (first published 1977). «Shakespeare's Sonnets: With Analytic Commentary» (revised ed.). New Haven: Yale Nota Bene. ISBN 9780300085068. OCLC 2968040).



Критический анализ в кратком изложении сонета 73.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука
Андрей Белый. Между мифом и судьбой
Андрей Белый. Между мифом и судьбой

В своей новой книге, посвященной мифотворчеству Андрея Белого, Моника Спивак исследует его автобиографические практики и стратегии, начиная с первого выступления на литературной сцене и заканчивая отчаянными попытками сохранить при советской власти жизнь, лицо и место в литературе. Автор показывает Белого в своих духовных взлетах и мелких слабостях, как великого писателя и вместе с тем как смешного, часто нелепого человека, как символиста, антропософа и мистика, как лидера кружка аргонавтов, идеолога альманаха «Скифы» и разработчика концепции журнала «Записки мечтателей».Особое внимание в монографии уделено взаимоотношениям писателя с современниками, как творческим (В. Я. Брюсов, К. А. Бальмонт и др.), так и личным (Иванов-Разумник, П. П. Перцов, Э. К. Метнер), а также конструированию посмертного образа Андрея Белого в произведениях М. И. Цветаевой и О. Э. Мандельштама. Моника Спивак вписывает творчество Белого в литературный и общественно-политический контекст, подробно анализирует основные мифологемы и язык московских символистов начала 1900‐х, а также представляет новый взгляд на историю последнего символистского издательства «Алконост» (1918–1923), в работе которого Белый принимал активное участие.Моника Спивак — доктор филологических наук, заведующая отделом «Литературное наследие» Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, заведующая Мемориальной квартирой Андрея Белого (филиал Государственного музея им. А. С. Пушкина).

Моника Львовна Спивак

Литературоведение
Страшные немецкие сказки
Страшные немецкие сказки

Сказка, несомненно, самый загадочный литературный жанр. Тайну ее происхождения пытались раскрыть мифологи и фольклористы, философы и лингвисты, этнографы и психоаналитики. Практически каждый из них был убежден в том, что «сказка — ложь», каждый следовал заранее выработанной концепции и вольно или невольно взирал свысока на тех, кто рассказывает сказки, и особенно на тех, кто в них верит.В предлагаемой читателю книге уделено внимание самым ужасным персонажам и самым кровавым сценам сказочного мира. За основу взяты страшные сказки братьев Гримм — те самые, из-за которых «родители не хотели давать в руки детям» их сборник, — а также отдельные средневековые легенды и несколько сказок Гауфа и Гофмана. Герои книги — красноглазая ведьма, зубастая госпожа Холле, старушонка с прутиком, убийца девушек, Румпельштильцхен, Песочный человек, пестрый флейтист, лесные духи, ночные демоны, черная принцесса и др. Отрешившись от постулата о ложности сказки, автор стремится понять, жили ли когда-нибудь на земле названные существа, а если нет — кто именно стоял за их образами.

Александр Владимирович Волков

Литературоведение / Народные сказки / Научпоп / Образование и наука / Народные