Читаем Уильям Шекспир сонеты 97, 73, 75. William Shakespeare Sonnets 97, 73, 75 полностью

Затем в строках 6-10 идёт аллегорическое описания Осени, в котором заключена основная часть подстрочника. Однако в строках 11-14, повествующий бард возвращается в сослагательном наклонении к будущему лету и риторически напоминает, как бы забегая вперёд об приближении зимы в конце строки 14.


Характерным является то, что поэт, как будто забегает вперёд в ходе изложения сонета 97 уморительно заставляя время ускоряться. Бард торопит, подгоняет время, что прямо указывает на психологическое напряжение поэта, как это бывает в состоянии аффекта. Эта особенность вполне может указывает на время начала написания пьесы «Тимон и Троил», учитывая вероятное перемещение расположения сонетов рукописей черновиков редактором Quarto 1609 года перед вёрсткой.


Отличительной особенностью сонета 97, является то, что заключительные строки 13-14 не являются по смыслу автономными, что не вписывается в каноны структуры построения шекспировского сонета. Но строки предшествующие 11-12 следует читать вместе со строками 13-14, так как они входят в одно предложение, это — во-первых.


Во-вторых, строки 11-12 в сюжетной линии главенствуют над строками 13-14, давая им возможность продолжить тему. Таким образом, строки 11-14 сонета стали заключительными, согласно замыслу автора, и были связанными одной темой, что отличает сонет 97 от остальных сонетов последовательности.


«For summer and his pleasures wait on thee,

And, thou away, the very birds are mute;

Or, if they sing, 'tis with so dull a cheer

That leaves look pale, dreading the Winter's near» (97, 11-14).


«Ибо лето и его удовольствия, в ожидании по тебе,

И с тобой напролёт, те самые птицы, онемевшие (от пения);

Или если они запоют, то это, такое унылое приветствие,

Что листья побледнеют, страшась Зимы приближения» (97, 11-14).


Риторическая модель строк 11-14 построена в сослагательном наклонении, в которых повествующий предложил адресату свою версию лета: «Ибо лето и его удовольствия, в ожидании по тебе, и с тобой напролёт, те самые птицы, онемевшие (от пения); или если они запоют, то это, такое унылое приветствие, что листья побледнеют, страшась Зимы приближения»


Фраза строки 14 «dreading the Winter's near», «страшась Зимы приближения» содержит сопутствующий теме подстрочник сонета. Действительно, в сонете 97 речь шла о разлуке поэта с юношей, адресатом сонета, где разлука, которая произошла «летней порой» метафорически сравнивалась с самым холодным сезоном года — зимой. Поэтому фразу «страшась Зимы приближения» можно интерпретировать, как «страшась приближения следующей разлуки».



(Примечание: для ознакомления читателем прилагаю критические дискуссии и заметки, имеющие прямое отношения к сонету 97, которые могут заинтересовать исследователей, занимающихся углублённым изучением наследия гения драматургии.

По этическим соображениям, текст предоставленного материала в ходе перевода максимально сохранен, поэтому автор эссе не несёт ответственности за грамматические сокращения, стилистику и пунктуацию ниже предоставленного ознакомительного архивного материала).



Критические дискуссии и заметки к сонету 97.


Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) предположил: «Похоже, здесь начинается новая группа сонетов». Критик Джордж Уиндхэм (George Wyndham) дополнил: «Разрыв между этим и предыдущим сонетом кажется наиболее заметным в Первой Серии (First Series)».


В строке 5 относительно фразы «this time remov'd was», «в это время отсутствовал» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) пояснил: «Это время, в течение которого Я был далек от тебя и отсутствовал».

Критик Шмидт предложил ссылку: «Время отсутствия». (Cf.! R. 2, II, III, 79; «время отсутствия», «the absent time»).


Об строке 6 критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone): Cf.! M. N. D., II, I, 112: «The childing autumn», «плодоносящая осень». (Любой желающий может найти в книге Мэсси, стр. 180, объяснение того, что это «тонкий намёк» на тот факт, что (мадам) Элизабет Вернон вот-вот должна была родить ребенка).


В строке 7 относительно фразы «burden of the prime», «бремя главного» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) дополнил: «Весна». (Cf.! S.70, 8. — Ed.).


В строке 10 об фразе «hope of Orphans», «надежда Сирот» критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) комментировал, так: «Такая надежда, которую приносят сироты, или ожидание рождения детей, чей отец умер».


Критик Исаак (Isaac) продолжил: «Unfather'd fruit», «непорождённых плодов», где «показывает, что эта фраза является объективным родительным падежом». (Archiv, 62: 4).


Критик Тайлер (Tyler) предположил: «Надежда оставить посмертное потомство».


Критик Бичинг (Beeching) предоставил сопоставление: «Нерожденные сироты», Unborn orphans: Cf.! 60, 13; «times in hope» = «unborn times»; «время надежды» = «времена бесплодия».


В строке 13 относительно оборота речи «dull a cheer», «приветствием унылым» критик Шмидт (Schmidt): «(Показатель) настроения».


Критик Рольф (Rolfe) дополнил: «Выражение лица; его изначальный смысл». (Но не зайдет ли слишком далеко, если обнаружите уныние в облике птиц? — Ред.).


Перейти на страницу:

Похожие книги

Жизнь Пушкина
Жизнь Пушкина

Георгий Чулков — известный поэт и прозаик, литературный и театральный критик, издатель русского классического наследия, мемуарист — долгое время принадлежал к числу несправедливо забытых и почти вычеркнутых из литературной истории писателей предреволюционной России. Параллельно с декабристской темой в деятельности Чулкова развиваются серьезные пушкиноведческие интересы, реализуемые в десятках статей, публикаций, рецензий, посвященных Пушкину. Книгу «Жизнь Пушкина», приуроченную к столетию со дня гибели поэта, критика встретила далеко не восторженно, отмечая ее методологическое несовершенство, но тем не менее она сыграла важную роль и оказалась весьма полезной для дальнейшего развития отечественного пушкиноведения.Вступительная статья и комментарии доктора филологических наук М.В. МихайловойТекст печатается по изданию: Новый мир. 1936. № 5, 6, 8—12

Виктор Владимирович Кунин , Георгий Иванович Чулков

Документальная литература / Биографии и Мемуары / Литературоведение / Проза / Историческая проза / Образование и наука
Андрей Белый. Между мифом и судьбой
Андрей Белый. Между мифом и судьбой

В своей новой книге, посвященной мифотворчеству Андрея Белого, Моника Спивак исследует его автобиографические практики и стратегии, начиная с первого выступления на литературной сцене и заканчивая отчаянными попытками сохранить при советской власти жизнь, лицо и место в литературе. Автор показывает Белого в своих духовных взлетах и мелких слабостях, как великого писателя и вместе с тем как смешного, часто нелепого человека, как символиста, антропософа и мистика, как лидера кружка аргонавтов, идеолога альманаха «Скифы» и разработчика концепции журнала «Записки мечтателей».Особое внимание в монографии уделено взаимоотношениям писателя с современниками, как творческим (В. Я. Брюсов, К. А. Бальмонт и др.), так и личным (Иванов-Разумник, П. П. Перцов, Э. К. Метнер), а также конструированию посмертного образа Андрея Белого в произведениях М. И. Цветаевой и О. Э. Мандельштама. Моника Спивак вписывает творчество Белого в литературный и общественно-политический контекст, подробно анализирует основные мифологемы и язык московских символистов начала 1900‐х, а также представляет новый взгляд на историю последнего символистского издательства «Алконост» (1918–1923), в работе которого Белый принимал активное участие.Моника Спивак — доктор филологических наук, заведующая отделом «Литературное наследие» Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, заведующая Мемориальной квартирой Андрея Белого (филиал Государственного музея им. А. С. Пушкина).

Моника Львовна Спивак

Литературоведение
Литература как жизнь. Том II
Литература как жизнь. Том II

Дмитрий Михайлович Урнов (род. в 1936 г., Москва), литератор, выпускник Московского Университета, доктор филологических наук, профессор.«До чего же летуча атмосфера того или иного времени и как трудно удержать в памяти характер эпохи, восстанавливая, а не придумывая пережитое» – таков мотив двухтомных воспоминаний протяжённостью с конца 1930-х до 2020-х годов нашего времени. Автор, биограф писателей и хроникер своего увлечения конным спортом, известен книгой о Даниеле Дефо в серии ЖЗЛ, повестью о Томасе Пейне в серии «Пламенные революционеры» и такими популярными очерковыми книгами, как «По словам лошади» и на «На благо лошадей».Второй том – галерея портретов выдающихся личностей, отечественных и зарубежных писателей, актеров, ученых, с которыми автора свела судьба.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Дмитрий Михайлович Урнов

Литературоведение