Уинстон Черчилль

Черчилль будет руководить Казначейством 4 года и почти 7 месяцев. Это значительный промежуток времени: из семи его предшественников ни один не провел на этой должности и 2,5 лет, а что касается самого Черчилля — за более чем полувековую карьеру это было его самое продолжительное пребывание на посту руководителя ведомства. Исключение составляет лишь премьерство в годы Второй мировой войны и руководство Министерством обороны, которое он совмещал с работой на Даунинг-стрит. Несмотря на столь внушительный срок и столь внушительные достижения — защита в парламенте пяти государственных бюджетов, работа Черчилля в Казначействе является спорным периодом, оставившим у коллег и потомков множество вопросов к нашему герою. Он и сам признавал, что во время этой работы столкнулся с серьезными трудностями, которые иронично обозначил в следующей сентенции: «В финансах все, что приемлемо — ненадежно, а все, что надежно — неприемлемо»[182]

.

Проблема заключалась в том, что в отличие от других ведомств Черчилль слабо разбирался в запутанных национальных и международных финансах. Присущая ему харизма и бесстрашие позволяли демонстрировать уверенность, хотя на самом деле у него не было даже четкого плана действий, лишь общие намерения, сформированные на основе увлечения социальным реформированием двадцатилетней давности. Для британской системы государственного управления подобная ситуация не является чем-то из ряда вон выходящим. В таких случаях министру, являющемуся представителем политической власти, дается в помощь государственная служба — чиновники, осуществляющие всю профессиональную деятельность гражданских министерств и ведомств и находящиеся в подчинении соответствующего постоянного заместителя министра. К моменту назначения Черчилля в финансовое ведомство этот ответственный пост — постоянного секретаря Казначейства — занимал Уоррен Фишер (1879–1948), служивший в течение 20 лет при 9 министрах и являвшийся главой Национальной гражданской службы. Черчилль был недоволен работой Фишера. «В течение года пребывания в Казначействе я едва получил от вас помощь в очень трудных вопросах, которые вынужден решать», — отчитывал он своего заместителя в декабре 1925 года. Постоянный секретарь возражал, считая, что должен помогать исключительно первому лорду Казначейства (премьер-министру). Черчилль пытался объяснить Фишеру, что перед премьер-министром постоянный секретарь несет ответственность «за консультирование в общих вопросах гражданской службы», в остальном же он подчиняется канцлеру Казначейства. Подобный спор был не самым лучшим основанием для выстраивания плодотворных отношений, да они и не сложились. Черчиллю пришлось опираться на других профессиональных помощников[183]

.

Не имея собственных продуманных планов, Черчилль взял на вооружение готовящуюся уже несколько лет инициативу по возвращению к золотому стандарту с довоенным паритетом, в результате чего один фунт стерлингов конвертировался в 4,87 доллара США. У этого шага было много сторонников, считавших, что жесткая конвертация позволит трезво оценивать финансовую обстановку и собственные возможности, способствуя производству конкурентных товаров на экспорт. Было у этого решения и много противников. Среди критиков особенно выделялся известный экономист Джон Мейнард Кейнс (1883–1946), видевший в возвращении к довоенному паритету существенный риск снижения цен на внутренние товары с последующим снижением зарплат, увеличением безработицы и началом забастовок в отраслях тяжелой промышленности. После продолжительных размышлений и обсуждений Черчилль поддержал идею с возвращением к золотому стандарту. Споры с экспертами дались ему нелегко: «Я бы хотел, чтобы мои эксперты в области монетарной политики были адмиралами или генералами, чтобы я мог всегда одерживать над ними верх, если потребуется. Но когда я начинаю обсуждать с ними какой-то вопрос, они быстро переходят на малопонятный мне язык, после чего одерживают верх уже надо мной». В дальнейшем он признает, что допустил ошибку. Историки будут менее категоричны, отмечая, что даже если Черчилль выбрал и неправильный курс, следовать по правильному пути было практически невозможно с политической точки зрения[184].