Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления

АДМИРАЛ НАГАНО: С разрешения Вашего Величества я хотел бы сделать заявление.

ИМПЕРАТОР: Продолжайте.

НАГАНО: У размещенных там войск нет 100-процентной вероятности победы… Сунь-цзы говорит, что в войне между государствами, обладающими равными силами, очень сложно предсказать, на чьей стороне будет победа. Предположим, однако, что вот есть больной человек и мы оставляем его в одиночестве. Разумеется, он умрет. Но если диагноз врача обещает 70-процентную вероятность выздоровления в случае, если пациент будет прооперирован, не думаете ли вы, что нужно попробовать хирургический метод? И если после операции пациент все равно умрет, можно будет сказать, что так было суждено. Это именно та ситуация, в которой мы сегодня находимся.

ИМПЕРАТОР: Хорошо, я понимаю. (Когда он отвечал, его настроение улучшилось

.)

КОНОЭ: Мне внести изменения в завтрашнюю повестку? Как бы вы хотели, чтобы я поступил?

ИМПЕРАТОР: Не нужно ничего менять.

Получив от премьер-министра напоминание о том, что уже поздно отменять решение или медлить с ним, Хирохито отказался. На следующий день, когда Императорская конференция продолжилась, главным пунктом повестки дня было окончательное определение времени удара. Из документов, подготовленных для императора генералом Сугиямой, ясно следовало, что одолеть Соединенные Штаты военным путем невозможно, и поэтому трудно было прогнозировать сроки окончания войны. Борьба, скорее всего, затянется. Первым шагом должен был стать сокрушительный удар по Британской империи в Южной и Юго-Восточной Азии, который, по сути, выведет Великобританию из войны. Это «произведет огромные изменения в американском общественном мнении», что будет означать, что «благоприятный исход войны не обязательно недостижим».

Сугияма и верховное командование согласовали план, успех которого зависел от захвата британских, французских и голландских колоний в Южной и Юго-Восточной Азии как по стратегическим, так и по экономическим причинам. В то же время они намеревались «сотрудничать с Германией и Италией в деле разрушения единства Соединенных Штатов и Великобритании». Это поставит Японию в неуязвимую позицию, поскольку «мы установим связь Европы и Азии, направляя ситуацию к собственной выгоде». В случае успеха «у нас появится надежда выйти из войны по крайней мере вровень с Соединенными Штатами»{120}

.

На третий день конференции Хирохито выразил серьезную обеспокоенность по поводу того, что Советский Союз может предпринять атаку с севера, и указал на то, что вести войну на трех направлениях будет крайне трудно. Его генералы поспешили обнадежить его по этому вопросу. Зима была уже близко, и, помимо всех прочих соображений, Красная армия была не настолько сумасшедшей, чтобы отправить свои дивизии сражаться в глубоком снегу.

Тем временем дипломатические контакты с США продолжались. Принц Коноэ сигнализировал Вашингтону, что он готов встретиться с президентом Рузвельтом на борту корабля в нейтральных водах для экстренного саммита, чтобы урегулировать все важнейшие спорные вопросы. Хирохито дал согласие на переговоры, обозначив крайним сроком для них начало октября. Он процитировал своим начальникам штаба знаменитую танка[144], написанную императором Мэйдзи, в которой выражалось беспокойство накануне начала Русско-японской войны 1905 г.: «По всем четырем морям все люди – братья. / В таком мире почему бушуют волны, ревут ветры?»