Читаем Уинстон Черчилль. Его эпоха, его преступления полностью

Японские солдаты начали оргию жестокости, подобие которой вряд ли отыщется в истории человечества. Десятки тысяч молодых людей были схвачены и согнаны на окраины города, где их в упор расстреливали из пулеметов, использовали как расходный материал для учебных штыковых атак или обливали бензином и сжигали заживо… Годы спустя эксперты Международного военного трибунала по Дальнему Востоку (IMTFE) дали заключение, что в конце 1937 г. и начале 1938 г. от рук японских солдат погибло более 260 тысяч гражданских лиц, хотя некоторые эксперты определяли количество жертв в 350 тысяч и выше{114}.

Описание автором массовых изнасилований, совершенных японскими солдатами, производит невыносимое впечатление. Она не преувеличивает. На протяжении шести недель после оккупации массовому насилию ежедневно подвергалась по меньшей мере тысяча женщин всех возрастов. Те, кто помогал в спасении людей, находились в европейском квартале. По иронии судьбы глава ассоциации немцев Нанкина Йон Рабе также был лидером зарубежного отделения нацистской партии. Чан называет его «нацистским Шиндлером», который помог максимально возможному числу местных жителей найти убежище. В его дневниках нашли отражение шок и возмущение, которые он испытывал. Он направлял вежливые жалобы японским властям, которые с еще большей вежливостью просто игнорировали его. В конце концов он обратился напрямую к Гитлеру:

Они, скорее всего, продолжат насиловать женщин и девочек и убивать всех и всякого, кто окажет хоть какое-нибудь сопротивление, попытается убежать от них или просто окажется не в том месте не в то время. Были девочки в возрасте восьми лет и женщины за семьдесят, которых насиловали, а затем самым жестоким образом швыряли на землю и избивали. Мы находили трупы женщин на осколках пивных кружек, а также трупы, проткнутые побегами бамбука. Я видел жертв собственными глазами – я говорил с некоторыми из них прямо перед их гибелью и занимался перевозкой их тел в морг больницы Куло, так что я лично могу быть уверен в том, что все эти сообщения отражают правду{115}

.

Остававшийся на протяжении долгого времени всего лишь заметкой на полях истории, теперь Нанкин стал центром сохранения поощряемой государством исторической памяти о годах оккупации. Он внес свой вклад в создание национального единства Китая в постмаоистский период, сделав гражданскую войну и последовавшую за ней революцию 1949 г. экспонатами музея национальной памяти{116}.

Описание событий у Айрис Чан, от которого некоторые отмахиваются как от преувеличения, было убедительно подтверждено Гербертом Биксом. Он приводит цитаты из уставов военных частей, в которых говорится об убийстве захваченных в плен гражданских и военных, а также о поджогах домов. Специального приказа «изнасиловать» Нанкин не было, но после падения города японские солдаты устроили «беспрецедентную и никем не запланированную оргию поджогов, грабежей, убийств и изнасилований. Последовавшее кровопролитие в городе и в шести соседних сельских поселениях продолжалось три месяца»{117}.

Преступления Хирохито

Нападением на Нанкин руководил пятидесятилетний дядя Хирохито принц Асака, который, как старший по званию офицер, был верховным распорядителем массовых убийств и изнасилований. Нет абсолютно никаких оснований обелять императора. Он председательствовал на заседаниях императорского штаба на протяжении всей войны. Его согласие требовалось для проведения всех основных операций. Именно Хирохито настаивал на быстром завоевании Китая с использованием тактики «шока и трепета». Продолжающиеся попытки выгородить императора (притом что его критиков иногда калечат и убивают крайне правые головорезы) игнорируют тот факт, что он играл центральную роль в проекте построения Японской империи.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное