Уинстон Черчилль. Личность и власть. 1939–1965

Но каким образом этого достичь? Черчилль считал, что, принимая решения об использовании научных открытий, необходимо руководствоваться двумя подходами. Во-первых, человек должен научиться управлять самим собой. Пока на этом поприще успехи незначительны. «Все в руках человека, — указывал наш герой. — Ему осталось одержать верх только над своим самым худшим врагом — самим собой»[441]. Заносчивость, недальновидность, отсутствие смирения и страсть к всеобщему господству — лишь неполный перечень тех черт, которые присущи

Homo sapiens и которые способны толкнуть его в пропасть всепожирающего хаоса. Еще в первом томе «Мирового кризиса» Черчилль констатировал, что в начале века человечество не сознавало, насколько резко изменился мир. «Для того чтобы страны обрели знание о силе, которой они располагают, потребовалось пройти через потрясения мировой войны, — отмечает автор. — Даже спустя год после начала боевых действий едва ли кто-то понимал, насколько ужасны и почти неисчерпаемы были ресурсы в силе, материалах, достоинствах каждой из сражающихся сторон. Чаша гнева была переполнена, то же касалось резервуаров силы, энергии и военной мощи»[442]

.

Непонимание масштабов сил, которые человек вознамерился укротить, не пришло и спустя сорок лет после описываемых событий начала XX века. Только ставки стали гораздо выше. Поэтому, чтобы еще раз привлечь внимание общественности, Черчилль решил вставить в свою нобелевскую речь следующий фрагмент: «Человек овладел всеми сферами, кроме той, которая связана с ним самим. Еще никогда на ниве деятельности события не принижали столь резко роль личности. Редко в истории жестокие факты настолько доминировали над мышлением, а широко распространенные личные добродетели находили столь тусклый отклик, объединяясь вместе»[443].

В условиях, когда поток событий принизил значение личного и индивидуального, когда наука предложила новые средства решения старых проблем, следовало сконцентрироваться на лучшем в человеческой природе, на «кодексе чести, морали, пылких убеждениях». Другими словами, призывая меняться, Черчилль настаивал на сохранении мировоззренческих и духовных первооснов. В этом сочетании перемен и постоянства, по его мнению, и состоял второй принцип, которым следовало руководствоваться. Спешка в нем была бы лишней. «Строить — медленный и трудоемкий процесс», — напомнил британский политик в сентябре 1959 года. А в одной из своих последних книг — однотомном издании «Второй мировой войны», в эпилоге, заметил: «В больших предприятиях ошибочно пытаться решить все и сразу». Когда имеешь дело не с силой, а с общественным мнением, «нельзя планировать операции, как в военном искусстве». Человек и общество — не машины, они больше похожи на «непрерывно растущие растения», и «именно так с ними и следует обращаться»[444]. Вместо стремительного полета вперед лучше двигаться медленно, шаг за шагом, постоянно сверяясь с нравственным компасом и внося необходимые коррективы в случае неудачи и неблагоприятных последствий.

Давая совет о том, каким образом развиваться цивилизации, самому Черчиллю развиваться было некуда. Его жизненный путь со всеми его успехами, поражениями, триумфами и разочарованиями медленно, но верно подходил к концу. Сам политик все чаще признавался, что отныне «не находит жизнь привлекательной» и его интересуют все меньше проблем[445]

. Оно и понятно. После завершения сначала политической, а затем и литературной деятельности пожилому джентльмену оставалось тихо доживать свой век. Правда, и эти годы, самые спокойные в жизни нашего героя, содержат в себе события, противоречия и загадки, о которых стоит рассказать отдельно.

Эпилог

После отставки с поста премьер-министра в 1955 году Черчилль вступил в мрачные воды старости. Рано или поздно такой период наступает в жизни каждого человека. И по большей части ничего выдающегося в этом периоде нет: лишь грустные размышления, перемежающиеся сожалениями о несделанном, или того хуже — сделанном плохо. Но Черчилль был не обычным человеком, и последние годы его жизни, хотя и уступали по накалу страстей другим вехам его биографии, содержат несколько интересных моментов, о которых не лишним будет упомянуть.