Читаем Уинстон Черчилль. Последний титан полностью

В свой сборник Черчилль вставит эссе «День с Клемансо», в котором описана совместная поездка с французским премьером по линии фронта в марте 1918 года после масштабного наступления немцев в рамках операции «Михаэль». Испытывая недостаток в актуальных и достоверных сведениях о резко изменившейся на фронте обстановке, Ллойд Джордж направил во Францию Черчилля. Когда о прибытии британского гостя доложили Клемансо, он решил лично сопровождать его в поездке, поразив своей энергией и самоотверженностью. «Мы вчера пятнадцать часов гоняли на автомобилях по ухабистым дорогам, объезжая фронт, – делился Черчилль с супругой. – Я выдохся вконец, а он продолжал сохранять бодрое расположение духа, и это в 76 лет!» Черчиллю импонировал подход Клемансо, который не гнушался выйти из своего кабинета и лично направиться на передовую, чтобы своими глазами увидеть, что происходит; самому оценить, какие эмоции испытывают руководители на местах; своим личным присутствием поднять боевой дух у простых солдат и офицеров{216}

.

Тему непосредственного и дистанционного управления Черчилль уже поднимал в «Мировом кризисе». В сборнике помимо очерка о Клемансо он также рассматривает этот подход в эссе «Массовые эффекты в современной жизни». Свои рассуждения он начинает с тезиса о том, что «Ганнибал и Цезарь, Тюренн и Мальборо, Фридрих и Наполеон больше не вскочат на своих коней на поле боя, больше не станут словом и делом среди пыли или под светом утренней зари управлять великими событиями», «они больше не разделят опасности, не вдохновят, не изменят ход вещей». «Воин с сердцем льва, чья решительность превосходила все тяготы сражений, чье одно только появление в критический момент могло изменить ход битвы, исчез», – констатирует Черчилль, отмечая дегероизацию современного военного руководителя, который «сидит в командном пункте в 50–60 милях от фронта, слушая отчеты по телефону, как будто он всего лишь наблюдатель», или читает телефонограммы, «написанные кровью и сообщающие, что в таком-то месте взорваны железнодорожные пути, в таком захвачен земляной вал». Для таких полководцев война сродни бизнесу, а сам он напоминает «управляющего на фондовой бирже», хладнокровно подсчитывающего прибыли и убытки, измеряемые человеческими жизнями, и так же хладнокровно ожидающего удачного момента для нанесения решающего удара. Черчилль отказывается признавать их героями, относя к великим лишь тех, кто в процессе достижения цели готов рискнуть многим, включая собственную жизнь. Пройдет несколько лет, начнется новая война, и станет очевидно, что век героев не прошел, но обличье героизма, по мнению Черчилля, изменилось. «Есть множество людей во всем мире, готовых самоотверженно сражаться в этой войне, но их имена навсегда останутся неизвестными, их подвиги никогда не будут отмечены. Это война неизвестных воинов», – скажет он в одном из военных выступлений 1940 года{217}

.

Отмечая изменения, произошедшие в подходах и методах управления, которое отныне стало обезличенным, Черчилль указывает на более серьезную метаморфозу – сокращение роли индивидуального начала и распространение «доктрин, рассчитанных на массы». На протяжении всей своей жизни британский политик был стойким апологетом индивидуализма, еще в 1901 году заявив о своей «искренней вере в индивидуальность». В сборнике он напишет, что «история человечества по большей части представляет собой рассказ об исключительных человеческих созданиях, мысли, действия, качества, добродетели, победы, слабости и преступления которых оказывали основное воздействие на наши достижения». Но научно-технический прогресс и война привели к сокращению числа независимых и сильных персоналий, которые, оказавшись в комфортных условиях, потеряли в «дальновидности, инициативности, изобретательности и свободе». Учитывая, что человек-массы получил больше прав и стал жить в бытовом плане лучше, чем его правители несколько веков назад, в недовольных речах Черчилля можно обнаружить нотки элитарности и снобизма, но гораздо сильнее в них звучал страх за будущее человечества. Черчилль разделял тезисы Ортега-и-Гассета о том, что масса – эта амальгама посредственности, превратится в великого уравнителя, уничтожающего все «непохожее, недюжинное и лучшее». Наш герой догадывался о возможных переменах, заявляя еще в 1899 году, что «новый век станет свидетелем великой битвы за существование Индивидуальности», но даже он не ожидал, что так быстро, тихо и успешно человек-массовый победит человека-выдающегося.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Отцы-основатели
Отцы-основатели

Третий том приключенческой саги «Прогрессоры». Осень ледникового периода с ее дождями и холодными ветрами предвещает еще более суровую зиму, а племя Огня только-только готовится приступить к строительству основного жилья. Но все с ног на голову переворачивают нежданные гости, объявившиеся прямо на пороге. Сумеют ли вожди племени перевоспитать чужаков, или основанное ими общество падет под натиском мультикультурной какофонии? Но все, что нас не убивает, делает сильнее, вот и племя Огня после каждой стремительной перипетии только увеличивает свои возможности в противостоянии этому жестокому миру…

Айзек Азимов , Александр Борисович Михайловский , Мария Павловна Згурская , Роберт Альберт Блох , Юлия Викторовна Маркова

Фантастика / Биографии и Мемуары / История / Научная Фантастика / Попаданцы / Образование и наука