Уинстон Черчилль. Последний титан

Болдуин уверенно держал штурвал в своих руках. Но британская политическая система не благоволит длительным периодам правления отдельных государственных деятелей. В мае 1929 года произошли всеобщие выборы. Черчилль одержал победу в Эппинге, получив 23 972 голоса против 19 005 у ближайшего противника-либерала. Другие члены Консервативной партии оказались менее успешны. Тори смогли сохранить за собой только 260 мест в Палате общин нового состава против 288 мест, которые обеспечила себе Лейбористская партия. 5 июня Болдуин подал в отставку, передав премьерство Рамсею Макдональду. Вместе с Болдуином свой пост покинул и Черчилль. Эта на первый взгляд ничем не примечательная и вполне обычная смена правительства ознаменовала собой третий кризис в жизни нашего героя. В нем не было ни той скандальности, ни того отчаяния, которые отличали уход из Адмиралтейства в 1915 году; в нем не было ни той неожиданности, ни того недовольства, которыми характеризовалась одновременная потеря мест в правительстве, парламенте и партии в 1922 году. Но только ни Черчилль, ни его коллеги ничего не знали об истинном характере произошедших перемен. В то время как наш герой ожидал скорейшего возвращения в горнило политической борьбы, разразившийся кризис станет самым продолжительным, самым тяжелым, но в то же время самым плодотворным в его жизни.

«Мировой кризис»

Пока Черчилль успешно восстанавливал свою карьеру после катастрофы в Дарданеллах, на книжных полках стали появляться работы, посвященные событиям Первой мировой и его роли в отдельных эпизодах. Часть исторических исследований носила благожелательный по отношению к нему характер. Например новая книга первого биографа нашего героя Маккалума Скотта «Уинстон Черчилль во время войны и мира». Но были и негативные примеры – монография Реджинальда Бретта 2-го виконта Эшера (1852–1930) о фельдмаршале Китченере, в которой в неблаговидном свете описывалось участие Черчилля в обороне Антверпена. И это не говоря о Дарданелльской кампании, представляющей настоящий Клондайк для всех желающих пожурить и унизить потомка герцога Мальборо.

Черчилль всегда внимательно относился к своей репутации и не собирался отдавать ее на откуп критикам. Тем более что сам он прекрасно владел словом и ему не составило бы труда изложить свою версию событий. Еще в 1915 году он признался владельцу Manchester Guardian

Чарлзу Скотту (1846–1932), что «с нетерпением ждет того дня, когда сможет опубликовать все факты». Прошло несколько лет, и Черчилль решил приступить к осуществлению задуманного, начав работу над описанием истории печально знаменитой кампании. Не напоминает ли подобное погружение в прошлое «перекапывание кладбища», спросил его Поль Маз. «О да! Только с возможностью воскрешения», – ответил Черчилль{172}.

Определяя формат нового произведения, Черчилль использовал метод Даниеля Дефо (1660–1731) из «Записок кавалера» с «нанизыванием исторических событий на беспристрастные воспоминания отдельной личности». При этом основу самих воспоминаний составило не описание, а цитаты из аутентичных и неизвестных широкой публике официальных документов – меморандумов, записок, писем, распоряжений, объединенных в цельное повествование фрагментами-связками. По мнению автора, они гораздо лучше могли передать суть и смысл происходящего. Претендуя на объективность, этот подход имел существенное ограничение – правовые издержки. Большинство используемых документов принадлежали правительству, не говоря уже о материалах с ограниченным доступом. В начале 1922 года Черчилль запросил соответствующее разрешение, мотивируя необходимостью защищаться от инсинуаций других авторов. Он и ранее настаивал на расширении доли обнародованных документов, считая, что подобная практика позволит бороться с искаженным восприятием недавних событий, а также повысит качество исторических работ. Вскоре он получил соответствующее разрешение, однако полностью защитить его от последовавших после публикации нападок оно не смогло. Политические оппоненты стали задавать неудобные вопросы, например кто дал разрешение, а также указывали на нежелательность и опасность подобных публикаций. При подготовке ответов на последовавшие обвинения правительство вернулось к теме обнародования недавних документов, решив более тщательно проработать этот вопрос. На Черчилле это не сказалось, пока. Актуализированные правила публикации документов его коснутся несколько позже. С новым произведением ему пришлось решать и другие, более привычные вопросы – расширение периметра работ и изменение первоначальной концепции{173}.