Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Была и еще одна причина, повлиявшая на оценку личности Гитлера. Абстрагируясь от моральной стороны вопроса и сосредотачиваясь исключительно на масштабе реализованных изменений, Черчилль ставил лидера Третьего рейха на один уровень с Вашингтоном, Кромвелем и Робеспьером. Все они были знамениты, прочно вписали свои имена в историю, многого добились и многим запомнились, как плохим, так и хорошим, либо и тем и другим одновременно. Но все они, в понимании Черчилля, не были великими людьми. Они и знаменитыми бы не стали, если бы «не пробил их час и стремительным потоком событий они не были бы вытеснены на сцену». «Кромвель так бы жил и умер пивоваром, Вашингтон — сельским джентльменом, Робеспьер — высохшим, надоедливым провинциальным адвокатом, выпивающим каждое утро стакан молока и читающим вечерами после работы Руссо», — писал Черчилль в своей статье «Диктаторы на динамите», вышедшей в Collier’s в сентябре 1938 года. Аналогично всем этим персонажам Гитлер был «орудием судьбы». Германия такая страна, указывал Черчилль, что и без фюрера она вернула бы себе величие, которого лишилась на полях Первой мировой войны[2028]

.

Иначе Черчилль воспринимал личность итальянского диктатора, которого называл «римским гением, величайшим законодателем среди современников»[2029]. Даже после вторжения в Эфиопию Черчилль продолжал считать Муссолини «великим», указывая на его «выдающиеся качества государственного деятеля, производящую впечатление храбрость и смелость, неутомимую энергию, решительную волю»[2030]

.

Сравнивая в 1938 году двух диктаторов, британский политик относил дуче к тому редкому типу людей, которые не «являются заложниками внешних сил». «Муссолини идет исключительно собственным путем, — делился своими соображениями Черчилль. — Он использует события и обстоятельства послевоенной Италии так же, как использовал бы особенности любой другой страны или эпохи. Он всемогущ не благодаря тому, что представляет и выражает, а потому что он такой. Он господин лозунгов, а не их раб». Черчилль считал, что именно Муссолини «создал современную Италию», которая является «выражением и орудием его воли». Гитлер, напротив, является «примером и хранителем воли Германии», «ребенком ярости и горя поражения», «олицетворением тевтонской силы к утверждению и возрождению». Он объединил крайне правые и националистические теории, а затем, беря пример с Муссолини, научился организовывать своих последователей, «закалять их в уличных схватках и использовать в борьбе за власть»[2031].

Главный же урок, который извлек Черчилль после изучения биографии нового гегемона немецкого народа, и главный посыл, который он хотел донести не только до широкой публики, но и до влиятельных обитателей Вестминстера, Уайтхолла и Даунинг-стрит, — Гитлер не тот человек, которому можно доверять. Он пойдет на все ради достижения цели. Он не остановится ни перед чем. Ни один моральный или нравственный барьер не сможет отвратить его от движения к намеченной цели. Он готов пролить человеческую кровь ради успеха, чего уж говорить о предательстве или лжи[2032]

.

Рассмотрев отношение Черчилля к Гитлеру, заглянем по другую сторону занавеса и вкратце опишем, каким Гитлер видел своего британского антипода. В своих оценках глава НСДАП был резок и груб. Отчасти это объяснялось его категоричным нравом, отчасти — осознанием того, что Черчилль был прав. И единственное, что теперь оставалось, это либо вступить в аналогичную интеллектуальную дуэль, либо перейти к банальным оскорблениям. Последнее оказалось легче. Самой безобидной характеристикой была — ein romantischer Phantast^{101}. Но обычно Гитлер обращался к более вульгарным высказываниям, обвиняя Черчилля — «эту старую нервную кудахтавшую курицу» — в сикофантстве и распространении лжи[2033]

. Несмотря на всю свою злобу и ненависть, Гитлер слишком хорошо понимал возможности своего британского визави, чтобы достаточно точно предсказать накануне Мюнхенского соглашения, что однажды Черчилль сменит Невилла Чемберлена на посту премьер-министра и «развернет новую мировую войну против Германии»[2034].

Но до этого было еще далеко. Пока после выборов 1935 года Черчилль, не вошедший в состав вновь сформированного правительства, пребывал в тягостном настроении. Хотя он не терял надежды и старался смотреть на происходящее с присущим ему оптимизмом. Правда, оснований для этого было мало. Третьего марта 1936 года британское правительство опубликовало Белую книгу, в которой декларировался пересмотр оборонной политики с увеличением численности сухопутной армии и военно-воздушных сил. Спустя четыре дня после публикации этого документа, ранним утром 7-го числа, 19 пехотных батальонов немецкой армии вошли в демилитаризованную Рейнскую область, нарушив условия Версальского мирного договора и Локарнских соглашений.