Уинстон Спенсер Черчилль. Защитник королевства. Вершина политической карьеры. 1940–1965

Германское военно-морское командование, понимая, о чем думает Черчилль, подготовили осенью документ, в котором говорилось о том, что «борьба за африканские территории» является «основной стратегической целью германских военных действий… Она имеет решающее значения для исхода войны». Плохо управляемые итальянцы не могли одержать победу, сражаясь в одиночку, что подтвердили унижение от греков, потери в Таранто и борьба против О’Коннора в пустыне. Редер предупреждал, что если ось не оккупирует вишистскую Северо-Западную Африку (Марокко, Тунис, Алжир), то это в свое время сделают Черчилль и голлисты с помощью промышленных мощностей Америки. По этой причине германское военно-морское командование пришло к выводу, что Германия должна оккупировать Северо-Западную Африку. Британцам повезло, что Гитлер был сухопутным воином, который редко (за исключением того, что касалось подводного флота) прислушивался к советам своих компетентных адмиралов. Гитлер, глядя в сторону России, согласился только на полумеры – направить самолеты на Сицилию и войска в Румынию – в ожидании некоего будущего набега на Балканы, скорее всего в Грецию, чтобы помочь своему незадачливому союзнику[638]

.

Черчилль в общих чертах обрисовал средиземноморскую стратегию в длинном меморандуме, адресованном Исмею и Комитету начальников штабов. Он видел три основные задачи, обратные тем, что видело германское военно-морское командование. Британцы должны удержать то, что имеют от Суэца до Гибралтара; вступить в бой и разгромить итальянский флот и выдворить итальянскую армию из Африки (что делает О’Коннор, захвативший накануне Бардию); не пускать немцев в Средиземноморье. В отличие от Гитлера, издававшего директивы, являвшиеся приказами, простыми и понятными, не допускавшими иного толкования, Черчилль обдумывал, проверял и обращался за советом к своим военачальникам. «Основной и важнейшей задачей наших операций за границей в первые месяцы 1941 года, – написал он, – должен быть скорейший разгром итальянских вооруженных сил в Северо-Восточной Африке». Тобрук должен стать базой, с которой можно будет руководить ливийскими операциями. Необходимо очистить Восточную Африку от итальянцев. Это обеспечит безопасность Суэцкого канала и юго-восточного побережья Средиземного моря.

В Западном Средиземноморье существовала возможность, что Франко откажется предоставить Гитлеру беспрепятственный проход к Гибралтару, и тогда Гитлер может попытаться прорваться в Испанию через неоккупированную Францию в нарушение июньских условий перемирия. Черчилль считал, что в этом случае «правительство Виши может переехать в Северную Африку и возобновить войну оттуда или уполномочит сделать это генерала Вейгана». Черчилль предложил Петену и Вейгану помощь Великобритании, если они примут такое решение. Это была несбыточная мечта. Лидеры Виши считали, что Германия выиграет войну; на самом деле они хотели

, чтобы Германия выиграла войну. Как Вейган в Марокко ненавидел де Голля, так и де Голль ненавидел Вейгана и яростно ненавидел фашиствующего государственного деятеля Пьера Лаваля. Французы придавали больше значения личным чувствам, чем чувству национальной чести. В июне прошлого года Вейган и Петен упустили возможность сражаться за честь Франции. Они прекратили борьбу, но перед заключительным актом предательства пытались вытянуть последние резервы Королевских ВВС. С каждым месяцем Черчилль все больше разочаровывался во французах. Однажды он сказал Колвиллу, а в другой раз гостям во время завтрака, что передай Британия «эти самолеты Франции… война, возможно, была бы проиграна»[639]

.

Он не получил бы помощи в Западном Средиземноморье от вишистской Франции. А поскольку сотрудничество Лаваля с нацистами стало еще более очевидным, Черчилль сказал Колвиллу, что сожалеет об отсутствии Шарлотты Корде[640].