Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Как же нам строить в этих условиях отношения с многочисленными «титульными» (и не только) народами? Не обратиться ли нам и впрямь к наследию предков? Но не к тому, сусальному, которое нам подштопал, подгримировал и подлакировал Б.С. Миронов, а к подлинному, историческому. Ведь модель наших взаимоотношений мало изменилась с XVII века. Как только мы слабеем — жди удара в спину (башкиры, калмыки во время Северной войны; калмыки, крымские татары, чеченцы и др. в 1942-43 гг.). Как только начинается гражданская война, русская свара — все они тут как тут, с огнём и саблей (что в Разинщину, что в Пугачёвщину, что в Гражданскую). А попытки панисламистских поползновений, роль Турции и Крыма (татарского)! Что, разве всё это не знакомо по нашим дням? Разве Вы не осведомлены о проекте «Великий Туран», в котором задействованы наши Крым, Кавказ и Поволжье, Борис Сергеевич?

Что делали в таких ситуациях цари, те самые, что, по Миронову, якобы покрывали инородцев «отеческой дланью» (вернее бы сказать, «отеческой данью»)? Мы это видели выше. Во-первых, никому не давали спуску и отвечали десятикратно на каждый удар. Во-вторых, максимально использовали межэтнические противоречия. Башкир с калмыками, мещеряками, бобылями, тептерями. Якутов — с тунгусами. Калмыков — с астраханскими татарами. И т. д. По всё тому же классическому, азбучному рецепту: «разделяй и властвуй». Вот и всё.

Все эти возможности сохранились и сегодня. Каждый, кто не с наскоку, а всерьёз занимается этнополитикой в России, не может не знать о застарелой ненависти, о глубоких противоречиях, уходящих корнями в глубь истории, но доходящих и сегодня до полной нетерпимости, между, скажем, волжскими булгарами и татарами в Татарии, татарами и башкирами в Башкирии, башкирами и калмыками, кабардинцами и балкарцами, карачаевцами и черкесами, ингушами и осетинами везде и всюду, мордвой мокша и мордвой эрьзя в самой Мордовии, якутами и эвенками в Якутии, многочисленными народами Дагестана между собой и т. д. — список этот можно продолжать и продолжать. Если бы не всех и всё покрывающая власть русских, многие народы России уже давно бы вырезали друг друга, и память об этом у них сильна. Мы (пока живы и сильны) для них — единственный гарант. Русский политик должен знать всё это до тонкости и пользоваться этим без колебаний. Только так можно сохранить и Россию, и своё в ней первенство.

Всё это нисколько не мешает нам сотрудничать с народами России, объединяться в общем деле (Вы приводили тому примеры). Но суть — не в том.

Цари никогда не садились с инородцами за круглый стол, не играли с ними в «первого среди равных». Это не царская игра.

ОСНОВНОЙ ЗАКОН НАЦИОНАЛИСТА

Но, может быть, я недооцениваю Вас, Борис Сергеевич? И Вы ищете не земного блага для русских людей, а какой-то высшей справедливости для всех? Может быть, Вы тот самый политик, который принесёт в мир некую высшую юстицию (назовём её, допустим, «христианской», или «русско-православной», или просто «русской», или как угодно) — и всех рассудит? И всех помирит? Может быть, Вам не дают спать лавры Справедливейшего Судии, способного встать над интересами всех сторон и судить с высоты беспристрастности, как некий бог? На это я скажу Вам вот что.

В мире есть два основных закона, по которым один человек может судить других. Это закон справедливости — и закон любви. Они несовместимы.

Любовь — это высшая несправедливость, высшее беззаконие. Ибо любовь есть бесконечное и немотивированное предпочтение кого-то одного — всем остальным. Подчеркну: бесконечное и немотивированное. Любовь не поддаётся объяснению, тем более — калькуляции. Она часто предстаёт перед нами, как воплощение абсурда. И тем не менее, Вы, наверное, согласитесь, что закон любви — это высший закон.

Можно быть справедливейшим судьёй, пока судишь посторонних людей. Но если ты судишь свою мать, или отца, или жену, или сына по тем же законам, что и остальных, то ты не справедливейший судья, а обычный мерзавец, ибо у тебя не сердце, а помойка. И такой «справедливостью» ты предаёшь любовь и вычёркиваешь сам себя из круга людей.

Я готов быть самым беспристрастным арбитром между армянами и азербайджанцами, между грузинами и абхазами, между тутси и хуту, наконец. Потому что мне одинаково далеки (или одинаково близки) обе стороны. Их судьба мне не дороже моего честного имени, и я не поступлюсь им в угоду одной из сторон.

Но не ждите от меня справедливости и беспристрастия, скажем, в оценке русско-чеченской войны — я ещё не настолько расчеловечился. А Вы, Борис Сергеевич, Вы готовы быть холодным и беспристрастным судьёй, допустим, в русско-еврейском конфликте? Сомневаюсь.

Мы с Вами, Борис Сергеевич, — дети русского народа, готовые, если потребуется, стать для него отцами. И наш народ должен знать, что мы никогда не станем беспристрастно судить его ни с какими другими народами по справедливости, но всегда и только лишь — по любви.

СЕМЬЯ — СЛОВО СВЯТОЕ