Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

По понятной причине мне не с руки подвергать разбору этот весьма нестройный хор ни в целом, ни по партитурам. Чтобы не разбить ненароком то отрадное единство и согласие, которое манифестировано выше.

Но одно важное замечание я обязан сделать.

Понятно, что в общую, объединяющую всех нас формулу «Русское национальное государство» (РНГ) каждый волен вкладывать собственное содержание. У каждого в голове может жить свое мечтаемое РНГ, отдельными деталями которого можно с блеском делиться в дискуссиях. Но есть два принципиальных различия, которые легко вычитываются даже в тех призрачных набросках, что привели некоторые наши респонденты. Ими нельзя пренебречь.

Одну позицию четко обозначил Крылов, заявивший: «Русские националисты — чуть ли не единственные люди в России, последовательно отстаивающие классические демократические ценности. Не либеральные (которые сейчас заключаются в утверждении прав всевозможных меньшинств), а именно классические демократические, то есть права большинства. В России большинство населения страны — это русские (по крайней мере, пока). Демократические и национальные требования, таким образом, совпадают по факту. Но они совпадают и по смыслу. Организованная нация имеет право и даже обязана самоуправляться».

Другую позицию так же четко и даже агрессивно обозначил Борцов: «Русское Национал-Социалистическое Государство, чуть позже — Русскую НС-Империю. А вы что думали?».

Примем за постулат, что империя и национальное государство есть вещи разные. В этой связи я, с некоторой долей условности, буду называть первую позицию «национал-демократической», устремленной на создание национального государства, а вторую — «национал-социалистической», устремленной на создание империи. Обе эти позиции имели и имеют многочисленных адептов, в том числе и среди респондентов. В частности, Севастьянов

еще в середине 1990-х озадачил публику книгами «Национал-капитализм» (1995) и «Национал-демократия» (1996). Заложив, вместе с некоторыми другими авторами, сошедшими ныне с политической сцены, национал-демократическую традицию в современном русском движении. Сегодня именно эта традиция активно пополняется наиболее продвинутыми интеллектуальными ресурсами (Крылов и Диунов тому пример) и претендует на полноценную политическую перспективу. Что же до НС-империи, то на почве этой идеи происходит смычка национал-социалистов с консерваторами. В нашем случае примером служит Петров, придерживающийся максималистской точки зрения: «Россия должна стать Империей Русь, т. е. великой северно-арийской страной, главной частью Европы и Белого мира в целом. Европа оканчивается не на Урале, а на Тихом океане».

Подробнее об этих концепциях я буду говорить ниже, анализируя спорные проблемы, «водоразделы».

Сегодня не стоит гадать, какая концепция победит и возобладает в русском государственном строительстве. Тем более, что, как это уже не раз бывало в истории, победить может одна, а возобладать в итоге — совсем другая. В самом общем смысле предскажу, что выиграть доведется тем, чьи теории ближе к жизни, к исторической и даже биологической правде.

А пока еще раз радостно констатируем: идея Русского национального государства объединяет русских националистов всех тонов и расцветок без исключения.

Таков наш главный ответ на кремлядский запрос.

* * *

Далее следует группа вопросов, направленных на выяснение отношений с различными периферийными фрагментами в русском движении: антиправославными элементами, неонацистами, неовласовцами, расистами и т. д. Провокационный смысл вопросов состоит в том, чтобы заставить националистов либо публично признаться в своей «маргинальности», либо столь же публично отмежеваться от товарищей, в том числе порой весьма многочисленных и влиятельных, ломая таким образом строй и внося раздоры в русское движение, стремящееся к сотрудничеству и единству. Однако вбить клин между нами Данилину не удалось. В целом респонденты вполне грамотно преодолели этот провокатив, заодно разъяснив несколько важных азбучных истин современной политологии.

* * *

Почему в среде русских националистов своими считают, в том числе и тех, кто активно и агрессивно выступает против русской православной церкви?

Если вопрошавший надеялся кого-то смутить этим вопросом или посеять раздор в лагере националистов, это ему не удалось. Ответы были вполне единодушны в том смысле, что значение конфессионального фактора в русском движении не стоит преувеличивать, свет клином на нем явно не сошелся. Причем, как ни странно, наиболее репрезентативными в данном случае можно считать кратчайшие тексты, на которые сподобились наши «голоса из хора», а не более распространенные (и более ангажированные) объяснения «корифеев». А именно: