Уклоны, загибы и задвиги в русском движении

Самый интересный текст выдал Крылов, который написал краткий и очень содержательный очерк действующих в России организаций и групп, симпатизирующих власовской РОА «и другим силам, сражавшимся на немецкой стороне». Завершив это эссе интересными и глубокими размышлениями «о возможных причинах симпатий к фигуре генерала-коллаборациониста».

Однако от ответа по существу Крылов при этом мастерски уклонился, заметив лишь, что «русские националисты не считают свое движение преемственным власовскому — в том смысле, в котором, например, украинские националисты официально считают своими предшественниками бандеровскую ОУН и прочие организации, действовавшие на территории Украины в сороковые-пятидесятые годы. Не существует сколько-нибудь известных русских организаций, которые хотя бы претендовали на преемничество с РОА, РОНА и т. п., и уж тем более имели бы такое преемничество на самом деле».

Но ведь речь-то шла не о преемничестве, а о возможности взаимодействия, то есть о нравственной и политической оценке власовцев. Именно ее-то Крылов и не дал, хотя по косвенным признакам можно понять, что лично он власовцев не слишком любит и уважает. Надо полагать, если дойдет до конфликта, Крылов и связанные с ним структуры встанут рядом не с поклонниками Власова, а с его противниками. Ведь он справедливо указал, что «”плачи по Гитлеру” все же не вполне безобидны, так как задевают чувства множества русских людей, чьи предки воевали с немецкими оккупантами».

Если Крылов дал блестящий фактографический очерк, то Борцов развернул столь же блестящую оценочную аргументацию на тему: «Пропагандирующие сейчас “за героев РОА против жидобольшевиков” действуют именно против русских». Отметив для начала, что «есть оголтелые поствласовцы, которым все равно, кто и почему, главное — против “совка”. Но такие русскими националистами не являются», он в дальнейшем ссылается на свою статью, посвященную специально отношению к власовцам, из которой следует, что муссирование данной темы есть изощренный трюк патентованных русофобов, стремящихся привить русским комплекс неполноценности, подвести их к выводу: «Русский — это свинья, сын свиньи и внук свиньи». Для того, «чтобы любой, кто захочет себя идентифицировать как русского, сам ужасался таких мыслей и бегом бежал записываться в космополиты и интернационалисты». Вывод Борцова бескомпромиссен и нравственно точен: «Победа в Великой Отечественной Войне — это единственное историческое событие, которое объединяет русских в массе. И поэтому агитки вида “не за то сражались” играют явно против объединения русских. Воевали “белые братья” или нет, “по наущению жидов” или нет — это даже не вторично, а где-то вообще за горизонтом, для историков. Для народа все четко и понятно: воевали наши предки. И они разгромили тех, кто покушался на русские земли и пытался поработить русский народ».

Вместе с тем, Борцов, во-первых, как и Крылов, уклонился от прямого ответа о возможности сотрудничать с власовцами, а во-вторых, он почему-то считает, что «вопрос “как относиться к РОА, к белой гвардии и т. д.” — должен обсуждаться с официальной точки зрения тогда, когда русское национальное государство прочно встанет на ноги, но никак не ранее. До тех пор — только частные мнения». И что «публично и категорически осуждать тех, кто пошел на смерть ради русского народа, за то, что они не того врага сочли более опасным, — сейчас нельзя. Будь эти люди бойцами РККА или же русских частей германской армии. Солдатами “Великой Отечественной” или же “Второй Гражданской”. То же, кстати, относится и к участникам войны 1917–1921 гг. между “белыми” и “красными” — всеми, кто воевал за благо русского народа так, как его понимал».

На мой взгляд, тут явный отход от логики, обусловленный НС-симпатиями автора. Я лично (Севастьянов

) в своем ответе именно «публично и категорически» осудил власовцев, не стесняясь в выражениях, причем сделал это и как историк, убежденный в недопустимости прибегать в гражданских войнах к помощи интервентов, а тем более идти к ним на службу, и как сын человека, рубившего солдат РОА саперной лопаткой в смертельном и беспощадном рукопашном бою. При этом я, тем не менее, допускаю: «Не поступаясь ни на йоту своей оценкой Власова и РОА, которым выпала “великая честь” защищать немцев от русских, мы готовы сотрудничать с русскими сторонниками Власова по многим вопросам до той поры, пока они не вздумают повторить его глупый и бесчестный трюк. Или не потребуют канонизации генерала и его присных».

Кроме меня ответ по существу из «корифеев» дал только Петров. Поскольку Диунов ограничился нравственной оценкой Власова («человек лишенный чести») и прагматическим замечанием: «Зачем русским националистам создавать себе имидж игроков на проигравшей стороне?». Но это ответ не на тот вопрос.