Укол рапиры

— А почему нет? — Игорь пошел было к двери, вернулся. — Что особенного? Сами кричите везде об интернационализме, о мостах дружбы, о контактах. Да, мосты вы любите, когда люди сидят в телестудии. А попробуют эти самые люди сойти с «моста» и познакомиться сами по собственному почину… Тут сразу их… У нас парень из десятого в ГДР ездил с «Поездом дружбы». Один вечер провел не со всеми, а где-то под Берлином, в семье у одной девушки. Что было! Выговор дали за недисциплинированность, за моральную неустойчивость, сказали, никуда больше в жизни не поедет! А здешние ребята? Вы лучше моего знаете… Сумку в зубы — и пошел: во Францию, в Бельгию, в Югославию… Личные контакты налаживать. Автостопом, на велике, на мотоцикле… И никто в душу не лезет, никто не теребит.

— Тебе прекрасно известно, загрантуризм у нас сейчас развит, как никогда.

— Знаю. Только пока человек поедет куда-нибудь за дикие деньги, из него всю душу вымотают. Вопросы, допросы, инструктаж… Мне Мила рассказывала, ее отец подал, а ему… Он вообще потом отказался…

— Кто такая Мила? — спросила мать. — Я ее знаю?

Игорь взглянул на отца, ничего не ответил.

— Какая разница, Соня, какая разница? — сказал тот. — Мало ли у молодого человека друзей?.. Мы пойдем сегодня к телевизору? После «Новостей» детективный сериал. Ты же его смотришь, Соня… Идите, я чайник пока поставлю, пить хочется весь день…

— Только не задерживайся, мы будем скучать, — игриво сказала мать Игоря.

Что поражало, быть может, больше всего в ее характере, это моментальная смена настроений — в ту или иную сторону, и приспосабливаться к ним было делом нелегким.

Отец налил воду, поставил на плиту чайник и не успел нажать кнопку горелки, как в кухню вошел Игорь.

— Папа, — сказал он, — я, конечно, понял тебя… Тогда, когда мы говорили. Чего ж тут не понять… Но не могло так быть, что… В общем, не мог это быть кто-то… не ты?..

Отец молчал.

— Видишь ли, — сказал он после долгой паузы, — она не такая женщина… И потом она не умела лгать… Нет… Только не она…

Из печати

«Дорогая редакция!

Хочу понять и не могу, а дело вот какое.

Несколько лет назад в городе Горьком я вышла замуж за словака, он тогда учился в нашем университете. Потом мы уехали на его родину, у меня родился сын. Я, конечно, приезжаю к своей матери, но вот Петра, моего мужа, не пускают: говорят, Горький закрытый город. А как же тогда он в нем пять лет учился и ездил отсюда по два-три раза к себе в Братиславу и обратно?.. Кто мне объяснит?

Лариса Поледнякова».

«Уважаемая редакция!

Как по-вашему, для чего люди ездят в отпуск — по нашей стране или за границу? Наверное, для того, чтобы отдохнуть, верно?

А какой это отдых, извините за выражение; если уже перед отъездом собирают нас и строго-настрого предупреждают на инструктаже в совете профсоюзов: о своей работе ничего никому не рассказывать — это раз; в разговоры с иностранцами не вступать — это два; знакомств не заводить, адресов не давать и у них не брать; к себе в гости не приглашать, ходить только группой, не поодиночке и не по два, и так далее… Если нарушил, никогда больше не поедешь — так нам пригрозили. А ехали мы, между прочим, к нашим друзьям на Кубу. Ну, я взял и отказался, не поехал. На такой отдых 1000 рублей тратить? У меня же все-таки есть достоинство. На работе меня пока уважают…

Разве это правильно? Как так можно?..

С. В. Коробкин, мастер, ветеран труда,

Свердловск».

«Уважаемый редактор!