Украденная дочь

Церемония бракосочетания проходила в церквушке, расположенной неподалеку от дома, в котором Матео и его невеста собирались жить и который находился в пятидесяти километрах от Мадрида. Невеста выглядела замечательно, но я подумала, что не стану рассказывать об этом Веронике. Я скажу ей, что Валентин в течение всей свадьбы отвлекал меня болтовней и поэтому я никого и ничего толком не разглядела. Хотя поначалу Вероника меня ни о чем расспрашивать и не будет, поскольку уверена, что Матео ей уже безразличен, но затем любопытство ее одолеет, и она наверняка в конце концов сама заговорит о свадьбе.

Свадебный банкет проходил в доме, в котором собирались жить молодожены. Там имелись тракторы, куры, огород и красивый конь, бегавший по огороженному участку. Дети Матео и его новоиспеченной жены наверняка будут чувствовать себя здесь невероятно счастливыми. После банкета Матео и его товарищи-музыканты устроили концерт, а мы с Валентином пошли прогуляться по полю и посмотреть на небо. Мы с ним абсолютно не разбирались в созвездиях и смогли найти лишь Большую и Малую Медведицу. Воздух был таким чистым, что у меня быстрее забилось сердце. Как же мне повезло, что довелось оказаться сейчас здесь, под молодой луной! Мы с Валентином поцеловались долгим поцелуем, после которого все стало каким-то другим. Начиная с этого момента он вошел в мою жизнь.

Я вернулась со свадьбы примерно в полдень следующего дня. Дом, в котором я жила раньше и в котором до сих пор находились мои вещи, с каждым днем казался мне все более и более далеким и чужим, а дом, в котором я жила сейчас, — все более близким и родным. Когда я вошла в него, Анхель делал себе бутерброд. Дон с радостным лаем бросился ко мне. Анхель не знал, где Вероника.

— Наверное, обходит своих клиенток, — сказал он.

Потом он с задумчивым видом уставился на меня. Я не могла скрыть, насколько довольна, и поэтому время от времени мысленно напоминала себе о своей трагедии и пыталась сконцентрироваться на мыслях о своем настоящем. Мне следовало бы поесть, но я не была голодна. Я, наверное, впервые за все время общения с Анхелем улыбнулась ему.

— Меня радует, что настроение у тебя уже получше, — сказал он.

Даниэль раньше возил Анхеля в школу на такси, но сейчас ему приходилось уезжать на работу раньше, и Анхель оказался предоставленным самому себе. Поэтому я вызвалась проводить его в школу, а заодно и погулять с Доном, и после уроков, если он не будет возражать, проводить его из школы домой. Мне хотелось заботиться об этой семье, чтобы с ними не произошло ничего плохого.

Я чувствовала себя ответственной за Анхеля. Он не должен был расплачиваться за эгоизм других людей. Он не был виновен в том, что произошло со мной, — как, впрочем, не была в этом виновата и я сама.

Анхель пошел рядом, подстраиваясь под мою походку. Одежда болталась на нем и выглядела размера на три-четыре больше, чем нужно, как будто ему постоянно покупали вещи на вырост.

Проводив Анхеля и вернувшись домой, я открыла входную дверь и сразу почувствовала какую-то неловкость. Я впервые находилась совершенно одна в этом доме — доме, который мог быть моим родным еще с детства. Дон отказывался заходить в дом, ему хотелось еще побегать на улице, но в конце концов он сдался и, улегшись на своем одеяле и положив морду на лапу, с обиженным видом уставился на меня. Чего он хотел, так это играть, резвиться в свое удовольствие, делать то, что нравится, и быть счастливым. Я раньше тоже была, вне всякого сомнения, такой же, как Дон. Даже под недреманным оком Лили я бегала, играла и представляла себе, что нахожусь в каком-то совсем другом месте.

Поскольку мне стало неловко внутри этого дома, я решила не заходить в жилые комнаты. Бетти смотрела на меня с портрета, Дон — со своего одеяла. Я решила навести порядок в кухне и вытереть пыль в гостиной, но первым делом попыталась удалить с поверхности стола из красного дерева круг, оставленный стаканом. Эти мои действия наверняка понравились бы Бетти. А еще я — хотя мне и не следовало этого делать — открыла холодильник и положила в миску Дона спагетти, оставшиеся от вчерашнего ужина. В этом доме чаще всего ели спагетти с помидорами, а для балерины такая еда — самая настоящая отрава.

Когда я начала делать упражнения на растяжку мышц, зазвонил телефон. Это звонила Вероника: ей нужно было мне кое-что рассказать, и она ждала меня на вокзале Аточа.

Дон, увидев, что я одеваюсь, навострил уши. Я уже не могла пойти встречать Анхеля из школы.

56

Вероника и сестра Ребекка

Сестра Ребекка была уже пенсионеркой и жила в католическом монастыре в Гвадалахаре, поэтому я села на пригородный поезд и задремала, размышляя о маме и о том, какой подлой была по отношению к ней жизнь и как мало возможностей она ей дала. Поэтому я буду относиться к жизни соответствующим образом.