Украденное ожерелье

Тут Альбер несколько успокоился и сообразил, как глупо вести в темноте борьбу с неизвестным лицом, по-видимому, не имеющим никаких дурных намерений, по крайней мере, не нападавшим более на него, а стоявшим спокойно и молча, прислонившись к противоположным перилам. Быть может, он испугался больше самого Дутрлеза. Всего же вероятнее, что это был один из жильцов, возвращавшийся домой после плотного ужина, но ни в коем случае не вор, который, услыхав шаги Альбера, прежде всего постарался бы спрятаться, что ему было бы очень удобно сделать, забравшись на уступ у дверей на первой площадке.

Рассудив таким образом, Дутрлез решил не останавливаться дольше на лестнице и быстро взбежал на несколько ступенек до площадки второго этажа. Тут он вновь услыхал тяжелые шаги, движущиеся вверх.

«Глуп же я, что занимаюсь этим ночным шатуном. Без сомнения, это лакей Бурлеруа возвращается из своего кабачка», – подумал Альбер и пошел дальше, продолжая, однако, прислушиваться. Вскоре он услыхал, как повернулся ключ в замке, и затем открылась и закрылась дверь.

«Теперь понятно, – подумал Альбер, – это не кто иной, как Жюльен де ля Кальпренед и, вероятно, пьяный по своей хорошей привычке. Как хорошо, что я не стал кричать. Маршфруа не упустил бы случая устроить скандал аристократу, он терпеть не может аристократии и титулов, а ля Кальпренед – графы. Весь квартал узнал бы эту глупую историю, рассказанную по-своему нашим милым портье. Однако Жюльен очень дурно делает, позволяя себе такие шалости, – раздумывал Дутрлез, – когда встречу его, позволю себе прочитать ему легкую нотацию. Она,

конечно, будет за это благодарна… Желал бы я знать, где она провела сегодняшний вечер. Граф хотел везти ее в оперу и, однако, их там не было. Она теперь спит, мне даже не удастся посмотреть на свет в ее комнатах. Ах, если б Арлета думала обо мне столько же, сколько я о ней! Она бы совсем не спала… Вот я почти лишился сна, и боюсь, что скоро лишусь и рассудка. Куртомер не ошибается, я люблю ее как безумный, все это замечают…»

Рассуждая таким образом, Альбер Дутрлез дошел до четвертого этажа, на котором находилась его квартира, слишком дорогая для его средств, да и не подходящая к его образу жизни и домашнему обиходу. Всей прислуги у него была одна кухарка да камердинер, он бы мог довольствоваться тремя комнатами и кухней. Взял он эту квартиру случайно и не раз собирался ее оставить. Удерживало же его только дорогое соседство, предпочитаемое всему на свете. В доме жил граф де ля Кальпренед, а у графа была дочка. Граф принимал Альбера довольно радушно, а мадемуазель Арлета была с ним очень любезна, так что соседство легко могло привести к свадьбе.

Граф был когда-то богат, теперь же, как говорили, средства его значительно уменьшились, а Дутрлез унаследовал от отца тридцать шесть тысяч франков годового дохода с двух поместий и до сих пор жил аккуратно. Правда, перед его именем не стояло частицы «дe», и он был слишком порядочным человеком, чтобы присвоить ее себе незаконно, как это делают многие. Но если не по рождению, то по воспитанию и манерам он был истым джентльменом, и никто бы не счел брак с ним дочери графа де ля Кальпренеда неравным. Женившись, Альбер мог даже не менять квартиру, которой хватило бы на целую семью.

Дом богача Матапана строился по его собственному плану и без всяких расчетов на доход с квартирантов, но так, чтобы у него самого было в нем удобное помещение. Он и выстроил его наподобие старинного замка, с большим двором, по бокам которого тянулись два флигеля, один против другого, и в этих флигелях размещались все жилые помещения, а в переднем фасаде на улицу выходили одни лишь парадные комнаты. Все четыре квартиры в доме, по одной на каждом этаже, были совершенно одинаковы как по величине, так и по расположению комнат.

Дутрлез, собственно, сам занимал всего одну комнату, прочие же служили помещением для его библиотеки, картин и разных редкостей, до которых он был большой охотник. Но свою спальню он устроил именно в правом флигеле, напротив комнат, в которых на втором этаже размещался граф де ля Кальпренед и его дети, а камердинера своего отправил в левый флигель, и позволял ему дожидаться его по вечерам не позднее полуночи.

В этот вечер, собираясь следить за квартирой графа, он менее чем когда-либо был расположен тревожить своего камердинера. Странная встреча на лестнице в высшей степени возбудила его любопытство, и он непременно хотел убедиться в своем предположении о Жюльене де ля Кальпренеде, для чего ему было достаточно подойти к окну и смотреть на противоположный флигель, не зажигая у себя огня.

Он отлично знал расположение помещений у де ля Кальпренеда, так как все комнаты в левом и правом флигеле были расположены анфиладами – в первой по счету жил Жюльен, рядом был рабочий кабинет, отделявший его спальню от спальни графа, за ней следовали две большие уборные, и наконец, последняя служила спальней для Арлеты.