Укрощение строптивой

— Про Чертова Блэквуда. Я слышала, что леди Балтроу вернулась в Лондон вскоре после него и что они продолжили с того, на чем остановились, когда он убил ее мужа.

— Это ложь!

— О, Камилла!.. — взглянула на нее с укоризной мать. — Пожалуйста, успокойся. А ты, Джоанна… Как тебе известно, мы не говорим за столом о тех, кто нарушает приличия.

Камилла снова вздохнула. Видимо, двери Прайс-Хауса закрылись для Китинга навсегда. Не беда, конечно. Ведь и она сама больше не будет жить здесь. Можно будет принимать его и в новом доме — независимо от того, пожелает его видеть маркиз или нет. Правда, Камилла сомневалась, что Китинг хотя бы раз нанесет визит им с супругом.

Но по крайней мере он жив. В записке Гривза, которую она получила ранее тем же днем, говорилось, что герцог нашел Китинга и теперь пытался привести в чувство. Камилла встревожилась, узнав, что он снова начал пить, но поскольку у нее самой иногда возникало желание глотнуть виски, она понимала, как трудно ему было устоять перед искушением. Она лишь надеялась, что к прежнему образу жизни он не вернется. Он заслуживал счастья и просто обязан был простить себя за ошибку, совершенную шесть лет назад.

В сущности, она могла бы объяснить ему это в письме. Вряд ли он решительно воспротивится переписке. И даже если ей запретят видеть его и слышать его голос, возможность читать о том, что он думает и чувствует, тоже немало.

— Хорошо еще, что свадебное платье тебе по-прежнему впору, — продолжила мать, словно стремилась отогнать любые неприятности, пресекая разговоры о них. — Ты и без того обошлась нам недешево.

Камилла нахмурилась.

— Почему? Вы что, раздавали деньги гостям, чтобы они согласились явиться на свадьбу?

— Вздор! Все и так были готовы прийти.

— А я слышала, что в «Уайте» заключают пари — сбежишь ты на этот раз или нет, — прошептала Мария. — И кто-то даже поставил сто фунтов на то, что к концу церемонии в церкви тебя уже не будет…

— Я все слышу, Мария! — резко перебил отец. — Довольно!

— А кто же это такой? — тихонько спросила Камилла.

— Говорят, лорд Брэм Джонс. Я слышала, что пари он никогда не проигрывает.

Камилла не знала, в какой мере рассказанное Марией правда, а в какой — стремление приукрасить слухи. Но, как ни странно, в душе ее проснулась надежда. Приятно, что хоть кто-то считает, что она вправе сбежать от этой беспросветной скуки. Вот если бы лорд Брэм Джонс еще и объяснил, что ей делать после побега…

— Я просто имела в виду, что ты стоила нам потерянных друзей и репутации, — повысив голос и слегка покраснев, пояснила мать.

Хм… странно. Обычно ее мать изображала праведное негодование гораздо правдоподобнее. А теперь вдруг сконфузилась из-за… Из-за чего? Из-за денег? Может, из-за приданого?

— А размер моего приданого изменился? — спросила Камилла. — Помнится, в прошлом году оно составляло две тысячи фунтов.

— Которые мы все равно уплатили лорду Фентону. Ведь из-под венца сбежала наша дочь.

— А какова сумма на этот раз?

— Это не твое дело. Главное — не вздумай снова опозорить нас.

Камилла задумалась… Ее одолевали какие-то смутные сомнения. Но задавать за этим обедом вопросы, не дававшие ей покоя, она, разумеется, не могла. Камилла украдкой взглянула на Джоанну. Если кого-нибудь из родных и можно было хитростью или уговорами заставить проболтаться о том, что вся семья держала в тайне, так это только ее младшую сестру.

Но пока что ей даже не хотелось думать о том, что могло открыться в этом разговоре. Ведь подобные мысли могли навести на множество вопросов… и возродить напрасные надежды. Но как бы то ни было, она просто обязана узнать, о чем именно договорились ее родители с лордом Фентоном. Да-да, она не собирается становиться пешкой в чужой игре!

До самого конца обеда Камилла сидела молча, чтобы избежать новых упреков, а затем вместе с остальными дамами поднялась в верхнюю гостиную. Разговаривать, похоже, никому не хотелось, и она понимала чувства родных. Но как же ей тогда добыть необходимые сведения?..

Через несколько минут Камилла с улыбкой сказала:

— Джоанна, дорогая, у меня в спальне спрятано ожерелье, которое мне хотелось бы отдать тебе.

— А почему оно спрятано? — спросила девушка.

— Потому что я им очень дорожу. Я думала забрать его… после свадьбы. То есть еще в прошлый раз. Но теперь решила подарить тебе.

Выйдя из гостиной, Камилла направилась к своей прежней спальне, начав при этом мысленно считать. Не успела она дойти до пяти, как следом за ней в коридор выскочила Джоанна.

— А какое оно? — спросила семнадцатилетняя девушка, хватая сестру за руку. — Жемчужное? Я так мечтаю о жемчужном ожерелье!..

— А это, дорогая, сюрприз.

Дверь ее спальни была заперта, но в замочной скважине торчал ключ. Прежде чем отпереть комнату, Камилла помедлила: ей казалось, что она не была здесь целую вечность. И похоже, никто из семьи сюда надолго не заходил.