Улика № 13

– Ученицы… школы номер… Марины Юрьевой.

Эта минута горечи и одновременно торжества буквально воскресила Анну для новой жизни. Наконец, она получила подтверждение собственной версии. Теперь ей необходимо привязаться еще плотнее к личности Демулина. Для этого ей был нужен ордер на обыск его квартиры, а потом, возможно, и на его арест.

Раскопки продолжались до утра. Сначала копали только в сарае, потом, выборочно, в тех местах, где был наименьший обзор. Ввиду того, что предполагаемые захоронения были старыми, поисковое оборудование, как и собаки, оказались бесполезными.

Ничего больше не обнаружив, утром они снялись с места и направились в город. В дороге Стерховой позвонил Семенов.

– Что там у тебя? Почему не звонил? – поинтересовалась она.

– С души воротит, Анна Сергеевна… – глухим голосом ответил Семенов. – Хозяйка наверху рыдает, как белуга. Не знаю, как будет здесь жить.

– Хозяйка разберется, – строго сказала Анна. – Доложите о результатах.

– Здесь целое кладбище.

Спала Стерхова не больше полутора часов. В девять она уже отправилась к судье с ходатайством о разрешении на проведение обыска в квартире Демулина и за ордером на его арест. Ее сильно беспокоило то, что возня в соседней квартире могла вызвать у него ненужные подозрения.

Действовать нужно было стремительно, чтобы не дать Демулину предпринять решительные действия. Однако судья счел неубедительными ее доводы относительно задержания Демулина. Таким образом, выдав разрешение на обыск, ей отказали в ордере на арест.

Тем не менее у Стерховой оставалась надежда на то, что в процессе обыска квартиры будут найдены неоспоримые доказательства виновности. Это позволит быстро оформить ордер и задержать Демулина.

Отдельной и, возможно, самой сильной ее печалью была необходимость встречи лицом к лицу со стариком. Пока она не знала, как вести себя с ним, и ей не хотелось об этом думать.

Прибыв на место с оперативной группой, она, не теряя времени и даже не заглянув в подвал двадцать второй квартиры, стала звонить в дверь Демулину.

Дверь не открыли, но на площадку вышла соседка.

– Вы к Сан Санычу? Его нет дома.

– Не знаете, где он? – спросила Стерхова.

– Рано утром, часов в пять утра, я выходила с собакой и видела, как он грузил вещи в машину.

– Много вещей?

– Много! Я еще спросила: переезжаете?

– И что он ответил?

– Сказал – на рыбалку.

– Сан Саныч грузил вещи в свою машину?

– Представьте – нет. Я очень удивилась.

– Спасибо… – Стерхова дала команду оперативникам: – Ломайте дверь.

И, пока они ломали, она позвонила в театр, где ей сообщили, что Демулин не вышел на работу.

Все это очень не понравилось Стерховой. Логичнее всего было предположить, что она не успела, и Демулин сбежал. Во всяком случае, сама она так бы и поступила.

Квартира Сан Саныча была на редкость безликой и минималистичной, словно ее недавно освежили перед продажей или сдачей в аренду. Полы были вымыты до блеска, ни одной пылинки на мебели. В воздухе ощущался слабый запах чистящих средств, которые создавали в помещении стерильную, почти больничную атмосферу.

Гостиная представляла собой просторное, полупустое помещение, в центре которого стоял старинный, хорошо сохранившийся диван без подушек и покрывал. На стенах не было ни картин, ни фотографий. Единственным предметом декора была небольшая лампа, стоявшая на журнальном столике. В комнате не оказалось ни книг, ни газет с кроссвордами – ничего, что могло бы намекнуть на существование хозяина.

Кухня выглядела так, будто ее никогда не использовали, – в ней не было следов приготовления пищи. В шкафах стояли несколько тарелок и чашек. Холодильник был совершенно пуст.

Спальня такая же аскетичная. Простая односпальная кровать, заправленная новым постельным бельем, на котором еще болтались этикетки. Шкаф был пуст, на тумбочке ни лампы, ни будильника, ни книги – ничего личного.

Эксперт-криминалист, обойдя квартиру, сказал со знанием дела:

– Мы ничего здесь не найдем. Хозяин не оставил ничего.

– И все же приступайте к осмотру. – Стерхова повернулась к оперативникам: – Переверните здесь все! Ломайте мебель, крушите стены, ищите тайники. Они должны быть в этой квартире. Хозяину есть, что скрывать.

Оперативники выполнили приказание Стерховой. Через несколько часов здесь было сломано и проверено все, что вызывало подозрение. Но квартира оставалась такой же безжизненной, как будто человек, который здесь жил, уничтожил все следы своего существования.

Этот обыск оказался тотальной неудачей, после которой трудно было оправиться. Стерхова составила необходимые документы и поехала в управление.

Думая, передумывая и решая, как действовать дальше, она на автомате поднялась на четвертый этаж и порывисто вошла в кабинет. Там, друг против друга стояли Зварцева и Семенов. Заметив Анну, женщина резко отстранилась и вытерла глаза. Стерхова заметила, что Екатерина Максимовна плачет.

Семенов тоже был очень расстроен и, сунув руки в карманы, нервно перекатывался с носка на пятку и обратно.

– Простите, – сказала Зварцева и бросилась к двери.

Проводив ее взглядом, Стерхова спросила:

– Что здесь произошло?