Улица Москвина, 6

Массивное здание из красного кирпича построено «покоем», в плане оно имеет форму буквы П. В свое время жилые палаты были перекрыты кирпичными сводами. На второй этаж вели, по всей видимости, наружные деревянные всходы красного крыльца, как принято было в XVII столетии. Один этаж от другого по фасаду отделялся пышным карнизом, часть его - поребрик (лента из поставленного на ребро кирпича) - и сейчас хорошо видна на дворовом фасаде.

Высокие окна обрамляли пышные наличники из резного белого камня. По бокам оконных проемов стояло по колонке, полочку с внешней стороны поддерживали фигурные кронштейны. Завершался наличник эффектным, «разорванным» посередине фронтоном с затейливой вставкой в центре, что было характерно для архитектуры последней четверти XVII века, известной как московское барокко. Этот стиль называют еще нарышкинским барокко. В это время Нарышкины (известный дворянский род в России) много строили в своих усадьбах именно в таком стиле.

Итак, сомнений нет, дом № 6 по улице Москвина относится ко времени расцвета московского, или нарышкинского, барокко и ему не менее 300 лет. Таким образом, он состарился еще на одно столетие.

Но как же могло случиться, что реально существующий дом конца XVII века не показан на плане двора, снятом в 1744 году? Возникло непримиримое противоречие между каменными палатами и их документальной историей: дом есть, но по документам его быть не может. Нет ли здесь ошибки архитектора И. Бланка или чертежника? Не показали ли они по небрежности на плане каменное здание как деревянное строение? Реставраторы изучили все известные сегодня планы, подписанные этим архитектором, и пришли к выводу, что ошибка исключена. Где же искать ключ к разгадке?

Обратимся к Актовым книгам Москвы. Запись № 166 десятого тома свидетельствует, что в 1766 году, марта 18 дня вдова князя Алексея Юрьева сына Трубецкого Анна Львовна и сын Сергей продали старшему сыну князю Ивану Алексеевичу часть двора. Из этого документа узнаем, что двор достался Трубецким в 1731 году, а до того он принадлежал семье комиссара Михаилы Александрова сына Протасьева. Далее следовало указание на местоположение владения: в Белом городе «между Петровки и Дмитровки», в приходе церкви Григория Богослова и «Важенском переулке, а по др. ст. - Богословский пер…» [1].

[1 Москва. Актовые книги XVIII столетия. М., 1902, т. 10, с. 173.]

Оставим пока упоминание о первом владельце двора М. А. Протасьеве. Возьмем на заметку: с 1731 года владение у князей Трубецких. Располагалось оно в Важенском переулке, а по другую сторону - Богословский переулок.

Переписные книги за 1738 - 1742 годы [2] подтверждают, что Анна Львовна Трубецкая в эти годы действительно владела двором в приходе церкви Григория Богослова. Адрес недостаточно четок: нет ни улицы, ни номера дома, но в XVIII столетии это не мешало быстро находить адресата. Сегодня же мы блуждаем по таким адресам словно с завязанными глазами. Что можно извлечь еще из Переписных книг, чтобы поточнее определить местонахождение усадьбы? Имеются сведения о соседях. Двор Анны Львовны граничил с двором некоего Дмитрия Прокофьева, а он, в свою очередь, - с участком майора Н. И. Бутурлина. Земли майора выходили на Петровку и в переулок, соединяющий ее с Дмитровкой. На этом основании мы можем сделать вывод о том, что в этом документе речь шла о дворе князей Трубецких с каменными палатами, что в Богословском переулке.

[2 Переписные книги города Москвы 1737 - 1745 гг. М., 1881, т. 3, с. 72.]

В 1744 году Анна Львовна Трубецкая обратилась в Полицмейстерскую канцелярию за разрешением поставить в своей усадьбе, что во второй команде Белого города, в Важенском переулке, забор по старой меже и новую избу с сенями. Разрешение было получено вместе с планом двора (рис. 1).

Второй план на владение выдан сыну Анны Львовны Ивану Алексеевичу Трубецкому в 1774 году, когда ему потребовалось произвести ремонт крыши на каменном доме и другие работы на строениях усадьбы (рис. 2).

Казалось бы, во всех документах указан один и тот же двор: владельцы мать и сын Трубецкие, местонахождение - между Петровкой и Дмитровкой, в приходе церкви Григория Богослова. Однако, сравнивая планы, снятые с интервалом в 30 лет, начинаешь сомневаться в том, что это один и тот же двор.

Более поздний план 1774 года никаких сомнений не вызывает, на нем зафиксировано владение, соответствующее участку с каменным домом № 6 по улице Москвина. Пометка на плане «проезжий переулок на Петровку», наличие каменного здания тех же конфигураций, что и сохранившийся дом, подтверждают, что здесь изображено владение Трубецких по Богословскому переулку. Отсутствие же названий переулков па плане можно объяснить тем, что архитектору важнее было показать не названия, а то, что переулки проезжие, а не тупиковые. Возможно также, что названия переулков неоднократно менялись и официально к этому времени еще не закрепились.