Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

В журнальном зале Российской национальной библиотеки любознательный читатель может ознакомиться со всеми томами этого журнала. Мы же приведем оглавление лишь одного из номеров, увидевших свет в доме № 9 на Троицкой улице. В первом, беллетристическом отделе журнала, были опубликованы продолжение романа К. Баранцевича «Семейный очаг», рассказ Я. Полонского «Мечтатель. Юноша 30-х годов XIX в.»; статья профессора И. Тарханова «О влиянии музыки на человеческий организм»; стихотворение А. Федорова «Зимняя дорога»; повесть Ф. Нефедова «Детство Протасова»; статья профессора И. Фойницкого «Женщина-преступница»; эскиз «Шурочка» Л. Горева; роман миссис Гэмфри Уорд «Мисс Брэдертон» в переводе с английского Л. Веселовского; сонеты Н. Минского; восточная сказка Кота-Мурлыки «Царевна Нанджана» и «Записки А.О. Смирновой (урожд. Россет)». Во втором разделе читатели журнала могли познакомиться с «Внутренним обозрением», областным разделом «Из провинциальной печати», «Политической летописью», литературными заметками и обзором новых книг[503]. Сегодня многие имена авторов журнала давно забыты, как и их произведения, но читатель тех лет с нетерпением ждал выхода очередного номера журнала, читала его вся семья, иногда устраивались общие читки. Нас еще ждет рассказ о таком же толстом, содержательном журнале «Дело», который издавался за 30 лет до «Северного вестника» в доме № 11.

Но вернемся к истории дома. Здесь неоднократно случались пожары. Один из них случился 7 января 1882 г., убыток от него составил значительную по тем временам сумму в 3173 руб. 75 коп.[504], другой пожар произошел 24 июня того же года, и ущерб от него составил 980 руб. 96 коп.

[505], третий пожар имел место 17 октября 1887 г. с убытком в 503 руб.[506] и еще дважды, забегая вперед, при новой домовладелице 5 июля 1913 г. с убытком в 200 руб. и 13 апреля 1916 г. с убытком в 335 руб.[507]

 Так как имущество Лихачевых было застраховано в Обществе взаимного от огня страхования, то после устранения последствий пожара они получали законную страховку за понесенные убытки[508].

Согласно копии Вводного листа от 31 октября 1898 г., имущество, принадлежавшее потомственному почетному гражданину А.И. Лихачеву, перешло его вдове Анне Федоровне, которая владела этим домом до его национализации в 1918 г.[509]

По данным адресной книги «Весь Петербург» за 1899 г., квартиру в доме снимал генерал от инфантерии барон Карл Андреевич Шернваль, за 65 лет до описываемых событий, в 1834 г., он получил первое офицерское звание[510], его долгая армейская жизнь связана с пехотой. В 1848 г. присвоено звание полковника, в 1856 г. — генерал-майора, а в 1863 г. — генерал-лейтенанта. Многие годы барон Шернваль являлся комендантом Ивангородской крепости. В отставку вышел в звании генерала от инфантерии[511].

Из адресной книги «Весь Петербург» за 1899 г. известно, что здесь проживали: статский советник, камергер, служащий Кабинета Его Императорского Величества, член правления Общества попечения о бедных и о больных детях и Школы Императорского женского патриотического общества А.В. Дурасов и кандидат естественных наук Александр Николаевич Канаев[512]

, который заслуживает отдельного рассказа.

Основанная им в 1873 г. мастерская учебных пособий за 30 лет деятельности имела 18 наград на выставках, из них 15 медалей. Здесь продавались наглядные учебные пособия по различным предметам преподавания, гигиенические учебные столы, полная школьная обстановка, волшебные фонари и картины к ним, аналитические модели из папье-маше, орнаменты, модели по рисованию, подвижные игры. Сохранились воспоминания А.Н. Бенуа: «Это было нечто единственное в Петербурге, основан был магазин в 70-х годах, в самый расцвет фребелевских увлечений, обязательно сплетавшихся со всякими другими прогрессивными идеями и затеями. <…> Что же касается меня, то я этот магазин в детстве ненавидел. <…> До чего я был огорчен, когда на роскошных елках у дяди Сезара я получал из рук его дочери Сонечки именно коробку с чем-либо очевидно назидательным и просветительным, что всегда оказывалось купленным именно в этом магазине Канаева. То было или какое-либо „историческое лото“. Или коробка со всеми материалами, чтобы делать какие-то плетушки. В позднейшие времена я лучше оценил магазин Канаевых» (там делались фотографии и диапозитивы для изданий «Мира искусства». — Авт.).

Бенуа вспоминает и об интересных вечерах в доме Канаева, где бывали актеры и художники, хотя его нередко раздражали назидательные замечания хозяина дома, профессионального педагога. В этом гостеприимном доме с одинаковым радушием принимали всех: «Первыми моими знакомыми из господ были три брата Канаевы. <…> Я был поражен приветливым и ласковым приемом, оказанным мне со стороны всего их семейства», — вспоминал Н.И. Свешников, которому А.Н. Канаев помогал многие годы[513].