Улица Рубинштейна и вокруг нее. Графский и Щербаков переулки

Самую большую барскую квартиру в 12 комнат занимали сами домовладельцы, в другой, 10-комнатной, проживал генерал-лейтенант Ченгери. Квартиры скромнее в шесть, пять и четыре комнаты занимали временный поверенный Дилон, купец Г. Сегаль, купцы 2-й гильдии Федоров и Гоостен-Востель, купеческие жены Паппе и Ефрон, купеческая вдова Варгунина, жена старшины уральского войска Обратнова, кандидат естественных наук А.Н. Канаев, дочь почетного гражданина Шумова, дворянка Тамаркина. В доме на тот момент была открыта портерная Славянского пивоваренного завода, она размещалась в 4-комнатной квартире и имела отдельный вход[497]. В 1880 г. в доме проживал один из руководителей «Народной воли» Александр Дмитриевич Михайлов (1855–1884), стоявший у истоков двух организаций «Земли и воли» и «Народной воли», член ее исполкома, участник Липецкого и Воронежского съездов, покушений на Александра II. По словам В. Фигнер, это был «хозяин организации». Энергичный, умелый, предусмотрительный, он играл первую роль в составлении практических планов и в их осуществлении. Член Распорядительной комиссии, он заботился об обеспечении нормальной работы типографии, динамитной мастерской и других учреждений.

Как отмечают авторы книги «Народовольцы в Петербурге»: «Михайлов прекрасно разбирался в людях, любому умел найти подходящее дело, понимал, что с кого можно потребовать, кому что поручить, умел группировать людей, направляя их туда, где они были всего нужнее. Он мог проявить власть, но легко подчинялся сам, умел уступить первое место более самолюбивому товарищу, был рад любому таланту в другом человеке и всегда находил ему применение.

Настоящий руководитель, Михайлов никогда не терял из виду главную цель. Любое дело получало в его глазах смысл лишь в том случае, если ясна была его связь с общей задачей.

Мечтавший о мощной революционной организации еще при создании „Земли и воли“, одним из основателей которой он был, Михайлов неуклонно отстаивал новые для того времени принципы обязательности, подчинения меньшинства большинству, конспирации в построении организации. Таким же неуклонным блюстителем централизма, дисциплины и строгого соблюдения тайны был он и в „Народной воле“.

Михайлов был мастером конспирации. Проследить его в городе было невозможно, он знал в лицо полицейских агентов и легко находил их в толпе, помнил множество проходных дворов и магазинов и не раз спасал преследуемых товарищей. Но еще важнее то, что Михайлов стал „всевидящим оком организации и блюстителем дисциплины“. За это он получил прозвище „Дворник“. Он требовал от товарищей соблюдения осторожности, умения вовремя заметить сыщика, следил за внешним видом революционеров, который не должен был ничем привлекать внимания. Особенно заботился он об организации конспиративных квартир и о правилах пользования им.

Михайлов был сыном путивльского землемера. Окончив гимназию, в 1875 году приехал в Петербург и поступил в Технологический институт, но вскоре был исключен за отказ подчиняться оскорбительным школярским требованиям и выслан. Человек редкой целеустремленности и непреклонной воли, Михайлов еще в юные годы решил „жить и умереть для народа“ и отдал себя целиком революционному делу. Революция стала для него не только главным, но единственным делом жизни. Оно нисколько не тяготило его, он оставался человеком веселым и жизнерадостным, а каждый успех дела радовал его глубоко лично. Желябов говорил о Михайлове: „Это — поэт, положительно поэт в душе. Он любит людей и природу одинаково конкретно, и для него весь мир проникнут какою-то чисто человеческою, личною прелестью. Он даже формалистом в организации сделался именно, как поэт: организация для него — это такая же личность, такой же дорогой для него «человек», делающий притом великое дело. Он заботился о ней с такой же страстной, внимательной до мелочи преданностью, с какой другие заботятся о счастье любимой женщины“.

Беспредельно требовательный к себе, он настойчиво добивался такого же строгого исполнения поручений и от товарищей. К нему относились не только с любовью и уважением — его побаивался. Человек редкой цельности. Михайлов пользовался огромным авторитетом как у товарищей, так и среди посторонних лиц».

Его арестовали 28 ноября того же 1880 г., т. е. за полгода до покушения на Александра II, осужден по «процессу 20-ти» 6 февраля 1882 г. и приговорен к смертной казни, замененной вечной каторгой. Умер в Алексеевском равелине Петропавловской крепости[498].