Улица Темных Лавок

Он быстро нажал на рычаг. Он был весь в поту.

- Я покажу вам фотографию моего друга, которого убил этот подонок... И попробую найти для вас его роман "Корабль на якоре"... Вы обязательно должны его прочесть...

Он встал и вышел в спальню, отгороженную от гостиной розовыми атласными занавесями, - за ними виднелся край низкой кровати, покрытой шкурой ламы.

Я подошел к окну и посмотрел вниз, на рельсы фуникулера на Монмартре, на сады Сакре-Кер и дальше, на весь Париж, на его огни, крыши, тени. В этом лабиринте улиц и бульваров мы когда-то встретились с Дениз Кудрез. Наши дороги пересеклись среди бесчисленного множества дорог, по которым следуют тысячи и тысячи людей через весь Париж, словно тысячи и тысячи шариков гигантского бильярда, - и иногда эти шарики сталкиваются. Но ничего от этого не сохранилось, даже сверкающего следа, который оставляет за собой светлячок.

Мансур, задыхаясь, появился среди розовых занавесок. В руках он держал книгу и фотографии.

- Я нашел!.. Нашел!

Он просто сиял. Он, должно быть, боялся, что эти драгоценные реликвии потерялись. Сев напротив меня, он протянул мне книгу.

- Вот... Я очень ею дорожу, но вам могу одолжить... Вы обязательно должны ее прочесть... Прекрасная книга! И какое предчувствие! Алек предсказал свою смерть...

Он помрачнел.

- Я вам дам еще две-три его фотографии...

- Вы не хотите сохранить их?

- Нет-нет! Не беспокойтесь... У меня их десятки... И все негативы!

Я хотел попросить его напечатать мне несколько фотографий Дениз Кудрез, но не решился.

- Мне приятно дать фотографии Алека такому человеку, как вы...

- Спасибо.

- Вы глядите в окно? Прекрасный вид, правда? Когда думаешь, что убийца Алека ходит... где-то там...

Тыльной стороной ладони он провел по стеклу, обводя лежащий внизу Париж.

- Теперь он уже, наверное, старик... чудовищный... накрашенный старик...

Поежившись, он задернул розовые атласные занавеси.

- Я предпочитаю не думать об этом.

- Мне пора идти, - сказал я. - Еще раз спасибо за фотографии.

- Вы меня покидаете? Не хотите еще глоточек "Мари Бризар"?

- Нет, спасибо.

По коридору, обтянутому темно-синим бархатом и освещенному бра с гирляндами хрустальных подвесок, он проводил меня до двери, ведущей на черную лестницу. На стене возле двери висела фотография мужчины в овальной рамке. Блондин с красивым энергичным лицом и мечтательным взглядом.

- Ричард Уолл. Мой американский друг... Его тоже убили... - Он как-то сгорбился и замер передо мной. - И многих других, - прошептал он, многих, многих других... Если бы я вел счет... Все эти мертвые...

Он открыл дверь. У него был такой несчастный вид, что я обнял его.

- Выкиньте это из головы, старина...

- Вы еще зайдете ко мне? Я так одинок... И я боюсь...

- Я приду.

- Прочтите обязательно Алека...

Тут я решился:

- Будьте так добры... Вы не могли бы напечатать несколько фотографий... Дениз Кудрез?

- Ну конечно. Все что захотите... Не потеряйте снимки Алека. И будьте осторожнее на улицах...

Он закрыл за мной дверь, и я услышал, как он запирает один за другим все замки. Я немного постоял на лестничной площадке. Я представил себе, как он возвращается по темно-синему коридору в гостиную с зеленым и розовым атласом. А там, я уверен, он опять наберет номер, лихорадочно прижмет к уху трубку и, дрожа, но не отрываясь, будет вслушиваться в далекие призывы "Голубого кавалера".

21

В то утро мы отправились в путь очень рано, в открытой машине Дениз, и мне кажется, выехали из города через Порт-Сен-Клу. Ярко светило солнце, потому что на Дениз была большая соломенная шляпа.

В каком-то городке, в департаменте Сена-и-Уаза, а может быть, Сена-и-Марна, мы спустились по пологой улице, обсаженной деревьями. Дениэ поставила машину у белой калитки, ведущей в сад. Она вошла в калитку, а я остался ждать на улице.

Посреди сада росла плакучая ива. За ней, в глубине, был летний домик. Я видел, как Дениз скрылась в нем.

Она вернулась с белокурой девочкой лет десяти, в серой юбке. Мы сели в машину - Дениз за руль, я рядом с ней, а девочка сзади. Где мы обедали, я забыл.

Но я помню, что после полудня мы гуляли в Версальском парке и катались с девочкой на лодке. Помню слепящие солнечные блики на воде. Дениз дала мне свои темные очки.

Потом мы сидели за круглым столиком под навесом, и девочка ела зеленое и розовое мороженое. Вокруг нас множество по-летнему одетых людей. Играет оркестр. Мы привезли девочку домой поздно вечером. Проезжая по городу, мы почему-то попали на ярмарку.

Я вижу пустынную улицу в сумерках, Дениз с девочкой в лиловом автоскутере, оставляющем за собой сноп ослепительных искр. Они смеялись, и девочка махала мне рукой. Кто была эта девочка?

22

В тот вечер в Агентстве я изучал фотографии, которые мне дал Мансур.