Уловка-22

–- Стало быть, виновен, — монотонно протянул офицер без знаков различия и отошел от стола. — Теперь он в вашем распоряжении, полковник.

–- Благодарю вас, — поклонился полковник, — Вы проделали большую работу. — Он повернулся к капеллану:

–- Прекрасно, капеллан, ваша песенка спета. Идите, гуляйте.

Капеллан не понял:

–- Что я должен делать?

–- Тебе говорят, топай отсюда! — взревел полковник, сердито тыча большим пальцем через плечо. — Убирайся отсюда к чертовой матери!

Капеллан был потрясен его наглым тоном, а главное, к своему глубочайшему изумлению, весьма огорчен тем, что его отпускают!

–- Разве вы не собираетесь наказывать меня? — проворчал он с удивлением.

–- Нет, черт побери, как раз собираемся. Только не желаем, чтобы вы тут околачивались, пока мы будем решать, когда и как вас наказать. Итак, идите. Прочь! Топай отсюда!

Капеллан, все еще не веря этим словам, поднялся и сделал несколько нерешительных шагов;

–- Я свободен?

– Пока что да. Но не вздумайте покинуть остров. Мы вас взяли на карандаш. Не забывайте, что с сегодняшнего дня вы будете под круглосуточным наблюдением.

Непостижимо, почему они позволили ему уйти? Капеллан сделал несколько неуверенных шагов к выходу, ожидая, что вот-вот властный голос прикажет ему вернуться или его пригвоздят к месту сильным ударом по плечу или голове. Но его не остановили. Сырым, темным, затхлым коридором он прошел к лестнице. Выйдя на свежий воздух, он пошатывался и тяжело дышал. Теперь, когда он вырвался из этих ужасных лап, его захлестнула бурная ярость. Он рассвирепел. Рассвирепел, как никогда в жизни, — впервые он столкнулся с такой бесчеловечностью и жестокостью. Капеллан быстро шел через обширный гулкий вестибюль, кипя от возмущения и жажды мести. Он твердил себе, что больше не намерен терпеть, не намерен — и все-тут. У входа он заметил подполковника Корна, рысцой взбегавшего по широким ступеням, и подумал, что это весьма кстати. Он взял себя в руки, набрал полную грудь воздуха и отважно двинулся наперерез подполковнику.

–- Подполковник, я этого терпеть больше не намерен! — заявил он с отчаянной решимостью и испуганно отметил, что подполковник продолжал рысцой взбегать по ступеням, не обращая на него внимания. -Подполковник Корн!

Пузатая, мешковатая фигура остановилась, повернулась и медленно спустилась на несколько ступеней.

–- Что случилось, капеллан?

–- Подполковник Корн, мне бы хотелось поговорить с вами насчет сегодняшней катастрофы, — сказал он. — Это было ужасно, поистине ужасно!

Подполковник Корн помолчал секунду, глаза его поблескивали веселым цинизмом.

–- Да, капеллан, конечно, это ужасно, — сказал он наконец. — И я не представляю себе, как вы сможете все это описать, не выставив нас при этом в дурном свете.

–- Я имею в виду совсем не это, — осадил его капеллан. Он совсем не чувствовал страха. — Из этих двенадцати несколько человек уже отлетали свои семьдесят боевых заданий.

Подполковник Корн рассмеялся.

–- А если бы они все были новичками, разве катастрофа от этого была бы менее ужасной? — осведомился он ядовито.

И снова капеллан был сбит с толку. Безнравственная логика, казалось, подстерегала его на каждом шагу. Он уже не чувствовал прежней уверенности в себе. Голос его дрогнул:

–- Сэр! Заставлять людей из нашего полка делать по восемьдесят боевых вылетов, когда в других полках летчиков отсылают домой после пятидесяти или пятидесяти пяти, — это абсолютно несправедливо.

–- Мы рассмотрим этот вопрос, - сказал подполковник Корн с кислой миной. Потеряв интерес к дальнейшему разговору, он двинулся дальше. -Адью, падре.

–- Как вас понимать, сэр? — настаивал на своем капеллан. Голос его срывался.

Подполковник Корн остановился с недружелюбной гримасой и спустился на несколько ступенек вниз.

–- Так понимать, что мы подумаем об этом, падре, — ответил он с издевкой. — Надеюсь, вы не хотите, чтобы мы принимали необдуманные решения?

–- Нет, сэр, зачем же. Но вы ведь, наверное, уже думали?

–- Да, падре. Мы уже над этим думали. Но, чтобы доставить вам удовольствие, подумаем еще разок, и вы будете первым, кому мы сообщим о своем решении, если мы, конечно, к нему придем. А теперь, адью.

Подполковник Корн снова круто повернулся и заспешил вверх по лестнице.

–- Подполковник Корн! — Голос капеллана заставил подполковника Корна еще раз остановиться. Он медленно повернул голову и взглянул на капеллана угрюмо и нетерпеливо. Из груди капеллана бурным, волнующимся потоком хлынули слова: — Сэр, я прошу разрешить мне обратиться с этим делом к генералу Дридлу. Я хочу обратиться с протестом в штаб авиабригады.

Толстые небритые щеки подполковника Корна вдруг вздулись — он с трудом подавил смех.

–- Ну что ж, вы правы, падре, — ответил он, изо всех сил стараясь быть внешне серьезным, хотя злое веселье так и распирало его. — Я разрешаю вам обратиться к генералу Дридлу.

–- Благодарю вас, сэр. Как честный человек, я считаю необходимым предупредить вас, сэр, что генерал Дридл прислушивается к моим словам.