Уловка-22

На следующее утро, когда она склонилась над его постелью, расправляя у него в ногах простыню, он проворно залез ей рукой под юбку. Сестра Даккит взвизгнула и подпрыгнула до потолка, но этого ей показалось мало, и она добрых пятнадцать секунд извивалась, скакала и раскачивалась взад-вперед, изгибая свой божественный стан, пока наконец с посеревшими, дрожащими губами не отступила в проход между койками. Но она отступила слишком далеко, и Данбэр, наблюдавший с самого начала за этой сценой, приподнялся на кровати и, не говоря ни слова, набросился на нее сзади, ухватив обеими руками за грудь. Издав еще один вопль, она высвободилась и отскочила от Данбэра, но опять-таки слишком далеко, так что Йоссариан сделал выпад и облапил ее еще раз. Сестра Даккит снова сиганула через проход, словно мячик для пинг-понга на двух ногах. Данбэр зорко, как тигр, следил за ней, готовый к новому броску, но она вовремя о нем вспомнила и отпрыгнула не назад, а в сторону. Данбэр промазал и, пролетев мимо, приземлился на пол, но не на три точки, а на одну — на голову.

Когда он пришел в себя, из носа у него текла кровь и голова раскалывалась от такой же ужасной боли, какую он до этого симулировал. В палате стоял невообразимый шум. Сестра Даккит обливалась слезами, а Йоссариан, сидя рядышком с ней на кровати, виновато ее утешал. Разгневанный начальник госпиталя кричал на Йоссариана, что не потерпит со стороны больных никаких вольностей по отношению к сестрам.

— Чего вы от него хотите? — жалобным тоном спросил Данбэр, лежа на полу и морщась от сверлящей боли в темени. Даже звук собственного голоса причинял ему страдания. — Он ничего такого не сделал.

— Я говорю о вас! — взревел во весь голос тощий, величественный полковник. — Вы будете за это наказаны!

— Чего вы от него хотите? — подал голос Йоссариан. — Человек шлепнулся головой об пол — только и всего.

— Я говорю и о вас тоже! — обрушился полковник на Йоссариана. — Вы у меня еще пожалеете, что схватили сестру Даккит за грудь.

— А я не хватал сестру Даккит за грудь, — сказал Йоссариан.

— Это я схватил ее за грудь, — сказал Данбэр.

— Вы что, оба с ума сошли? — пронзительно закричал доктор. Он побледнел и отпрянул в замешательстве.

— Так точно, доктор, — заверил его Данбэр. — Он и вправду сумасшедший. Каждую ночь ему снится, будто он держит в руке живую рыбу.

Доктор застыл на месте, изящно изогнув бровь. В палате стало совсем тихо.

— Снится что?.. — спросил он с отвращением.

— Ему снится, что он держит в руке живую рыбу.

— Какую рыбу? — резко спросил, доктор.

— Не знаю, — ответил Йоссариан. — Я плохо разбираюсь в рыбах.

— А в какой руке вы ее держите?

— То в той, то в этой, — ответил Йоссариан.

— Все зависит от рыбы, — поспешил ему на помощь Данбэр.

Полковник обернулся и, подозрительно сощурившись, уставился на Данбэра.

— Да? А вы-то откуда знаете?

— Так ведь это сон-то мой, — ответил Данбэр без тени улыбки.

Полковник побагровел. Он уставился на обоих холодным, жестким, неприязненным взглядом.

— Встаньте с пола и отправляйтесь в постель, — процедил он сквозь зубы. — Я не желаю больше слушать ни слова об этих снах. У нас есть специалист, чтобы выслушивать такую отвратительную чепуху…

— А как вы считаете, — осторожно, с мягкой, вкрадчивой улыбкой спросил майор Сэндерсон, штатный психиатр, присланный полковником к Йоссариану, — почему полковник Ферридж нашел ваши сны отвратительными?

— Наверное, что-то отвратительное действительно есть или в самом этом сне, или, может быть, в полковнике Ферридже, — почтительно ответил Йоссариан.

— Неплохо сказано, — одобрил майор Сэндерсон. Он носил поскрипывающие солдатские ботинки, а его черные, как смоль, волосы стояли дыбом. — Полковник Ферридж, — признался он, — напоминает мне морскую чайку. Он ни в грош, знаете ли, не ставит психиатрию.

— А вы, наверное, не любите морских чаек? — спросил Йоссариан.

— Да, не очень, — признался майор Сэндерсон с колючим, нервным смешком. — По-моему, ваш сон просто очарователен. Я надеюсь, что он будет часто повторяться и мы еще сможем не раз его обсудить. Не хотите ли сигаретку?

Йоссариан покачал головой, и майор улыбнулся. — Как вы объясните, — спросил он многозначительно, — почему вы испытываете такое сильное нежелание взять у меня сигарету?

— Потому что я только что одну выкурил. Вот она, еще дымится в пепельнице. Майор Сэндерсон хохотнул.

— Ну что ж, весьма искреннее объяснение. Но я надеюсь, что мы скоро докопаемся до истинной причины. — Завязав бантиком развязавшийся шнурок ботинка, он взял со стола блокнот желтой линованной бумаги и положил его на колени. — Итак, рыба, которую вы видите во сне… Давайте о ней побеседуем. Это всегда одна и та же рыба?

— Не знаю, — ответил Йоссариан. — Я плохо разбираюсь в рыбах.

— А что напоминает вам эта рыба?

— Другую рыбу.

— А что напоминает вам другая рыба?

— Другую рыбу.

Майор Сэндерсон разочарованно откинулся на спинку стула:

— А вы любите рыбу?

— Не особенно.

— Так почему же вы считаете, что у вас патологическое отвращение к рыбам? — спросил с триумфом майор Сэндерсон.